Женщина принялась жестикулировать энергичнее, пытаясь убедить меня сдвинуться с места. Но я, опомнившись, отрицательно покачал головой и попытался ей показать: ПОЛЕ! СИЛОВОЕ ПОЛЕ!

Нет пути к тебе, кем бы ты ни была!

Но она разулыбалась пуще прежнего, и принялась жестикулировать, пытаясь втолковать мне, чтобы я не обращал внимания ни на что, чтобы шагал прямо к ней.

У меня, наверное, был откровенно глупый вид, но все мои навыки в пантомиме иссякли. Чтобы наглядно, красноречивее жестов, объяснить ей ситуацию, я шагнул вперёд — на силовое поле. Я жаждал упереться в эту незримую преграду! Я хотел, чтобы моя беспомощная, буксующая поза показала ей, ЧТО именно мешает мне идти к ней. Мои ноги почему-то продолжили движение и я, как в дурном сне — делал шаг за шагом и всё не мог и не мог упереться в преграду, всё не мог совершить желаемое. И вдруг…

До меня дошло! Воистину, лучше поздно, чем никогда.

— Тень! — хрипло крикнул я, обернувшись к нему. — За мно-ой…

Поле отсутствовало! Именно это она и пыталась мне втолковать. Мы с Тенью не стали долго размышлять — что да как. Молниеносно рванули вперёд, пока коварная защита не опомнилась…

Когда я, преодолев разделявшее нас расстояние, поднял глаза на свою нежданную помощницу… Её уже не было. И в воздухе больше не наблюдалось никаких визуальных сгущений, зато на поляне…

На поляне, вместо осточертевшего напластования камней вперемешку с растительностью, как в сказке — возникло необычное сооружение.

ТЕРМИНАЛ.

Мгновенно. Просто, как в кино, когда на экране происходит смена плана.

Какой-то незримый и коварный эстет показывал нам свои «слайды». Снизошёл, упиваясь значимостью паузы, и включил следующий вид…

Это было до того неожиданно и величественно, что я почти завис. Мне хотелось запомнить основные очертания комплекса. И было на что посмотреть, было на что отвлечься. Потому-то я и не сразу обратил внимание на человеческое тело, лежавшее на полпути между мной и восточной точкой. А тем более не сразу понял, кто это лежал…

Опытный фронтовой разведчик Кузьма Волченков.

Он лежал на спине и смотрел в небо.

Когда мы подбежали к нему — отшатнулись!

Искажённое смертельным ужасом лицо застыло, спеклось в страшную маску, а остекленевшие глаза, казалось, вылезли с орбит. Я опешил! Мне не верилось, что существовало хоть что-нибудь на этом свете, способное даже просто испугать этого бесшабашного разведчика. А уж довести до безотчётного животного ужаса?! И тем не менее…

Его правая рука сжимала ворот гимнастёрки, две верхних пуговицы отлетели прочь от судорожного рывка. Скрюченная левая застыла на полудвижении — четыре растопыренных пальца, как грабли, процарапали в жестком дёрне заметный след. Верный ППШ валялся поодаль, словно наш боевой товарищ его сам отбросил, как мешавшую вещь.