— Вот, полюбуйтесь! — в доказательство своих слов Аль Эксей обратил внимание монголов на яркую и большую живую картину. — Интересно, какие у них ставки?

Выпучив глаза, Чингисхан уставился в окошко самого большого короба, в котором шевелились фигурки бледноликих. Да-да, Повелитель узнал ненавистные лица! На этой шевелящейся картинке двигалось около двух десятков демонов. Они находились в большом зале какого-то дворца. Вокруг было богатое, диковинное убранство. Сновали какие-то женщины. Подносили еду и питьё. Но эти демоны не обращали внимания ни на что… кроме такого же ящика с живыми картинками.

На демонов было страшно смотреть! Они топали ногами. Свистели и ругались. Хлопали себя по коленям. Вскакивали. Отталкивали женщин. Между ними суетился шустрый человек в жёлтом одеянии. Сноровисто что-то собирал, выхватывая из ладоней нетерпеливо тянущихся к нему рук… А в ящике — убивали друг друга пехотинцы двух больших отрядов, сошедшихся в смертельной битве. По всему выходило — эти наблюдатели делали ставки на победу или гибель воинов!!!

Смотреть на хана было одновременно и страшно, и жалко. Растерянный старец бессчётное количество раз вздымал во взгляде гневный огонь и тут же гасил его прикрытыми веками. Хасанбек же попросту ушёл в себя. Заворочался, не находя удобного места и позы, белый зверь. Заскулил. Защемило у Хасанбека под левой лопаткой.

«Не-е-е-ет! Неужели и в самом деле — нет возврата назад?! А как же ненаглядная Алталун, обещавшая к возвращению подарить ещё одного сына? А два подросших джигита — Джалаир и Усун? Неужели уже никогда мне не увидеть их?! Не может такого быть! Надо сделать всё, чтобы… »

Лицо Хасанбека перекосила гневная судорога и застыла, превращая его в жуткую маску.

Осознав весь ужас их теперешнего положения и проникшись осознанием, Великий Хан спешно засобирался назад. Туда, где ждут его основные силы. А там — будет утро, будут и мысли. Дай же силы, о Вечное Синее Небо! — пережить эту надвигающуюся ночь…

Несмотря на вечер, скатывающийся с пологих облаков, и на просьбы выступить в поход утром — хан остался непреклонным. И потянулась в обратный путь умеренным аллюром колонна багатуров, окружив Повелителя со всех сторон своими бронированными телами. Вскоре от них осталась лишь широкая дорожка следов. Но главное, осталось Слово Чингисхана — обещание выступить против любого врага, а пуще всего против демонов! Совместно с Аль Эксеем.

Выступить по первому же зову названого брата Хасанбека.

Я попросил, чтобы нам никто не мешал. И оно того стоило!

— Аленький… — Амрина сняла наушники (так я для простоты зову эту сложную наголовную конструкцию) и скрестила руки на груди. Но, вопреки моему ожиданию, не продолжила. Молча смотрела на меня… Она молодчина, моя Неземная Принцесса. Справилась с пережитым ужасом, взяла себя в руки. Держится. Я уверен, такая Амрина — НЕ СДАСТСЯ.