Вот и сейчас Стэн нагло валялся на койке и не думал вставать, хотя в тюрьме это было запрещено после сигнала подъема. Если тебе дали пожизненное, то отношение ко всему сразу же коренным образом меняется: тебе уже абсолютно нечего терять и ты относишься к любым правилам абсолютно наплевательски.

Лязгнул засов и в дверном проеме показался охранник.

— Я не предупреждал, что будет со следующим вошедшим без стука? — холодно осведомился Стэн, медленно вставая с койки.

— Предупреждали, господин генерал, — весьма почтительно произнес охранник, держа лучемет на изготовку, — но дело не терпит отлагательства: вас вызывает господин начальник!

— Передай Бобу, что я сегодня не в настроении, — угрюмо ответил Стэн, — а посему мне не нравятся слова «начальник тюрьмы вызывает». Что это для тебя значит?

— Н-н-н-не знаю. — Охранник явно не ожидал такого.

— А для тебя это значит: пошел вон! — ответил Стэн и, завалившись обратно на койку, демонстративно отвернулся к стене.

— Я все понимаю, господин генерал. — Охранник попался настойчивый. — Я, вероятно, не так выразился. Господин начальник тюрьмы просит вас отзавтракать с ним.

Стэн повернулся лицом к охраннику и с интересом стал его рассматривать, лихорадочно при этом размышляя. Было и ежу понятно, что Боб пытается загладить свою вину, но если охраннику приказано вот так унижаться, значит, произошло нечто! Стэн поднялся с койки, охранник предусмотрительно отступил к стене, по-прежнему держа лучемет на изготовку.

— Пушку можешь опустить, — брезгливо процедил сквозь зубы Стэн. — Я сегодня еще не завтракал, а до завтрака я охрану не калечу. Пойдем!

* * *

Гулкие тюремные коридоры были пусты. Заключенные получили свой завтрак и сейчас занимались его поглощением. Поэтому на работы и с работ никого не конвоировали. Стэн шел в окружении четырех охранников, державшихся от него, однако, на почтительном расстоянии. Путь до кабинета начальника тюрьмы занимал минут десять (Стэн был помещен в привилегированный сектор), и генерал использовал это время для обдумывания разговора с Бобом. Вероятно, на него жало начальство и требовалось любой ценой выдавить из Стэна признание в преступности Патруля. «Облезет!» — злорадно подумал Стэн, представляя себе, куда пошлет Боба и как при первом же удобном случае с удовольствием свернет ему шею.

Впрочем, генерал прекрасно понимал, что ничего никому не свернет, а Боб, чтобы загладить свою вину, способен предложить какое-нибудь послабление в обмен на обещание не учинять больше мордобития. Так ничего и не придумав, Стэн остановился у двери кабинета начальника тюрьмы, а один из охранников пошел докладывать.