Келл с усилием усмехнулся.

— И Кроха наконец-то сумеет вздремнуть.

— А что? — удивилась Тирия. — Он что, плохо спит?

— Он все это время по ночам сидел с Мином и разговаривал с ним. Опробовал все известные ему способы, чтобы… как же это он сказал? «Заставить переключиться на менее поврежденный разум», вот. У них так принято, когда ктонибудь больной на голову. А теперь чуть ли не бичует себя за то, что не сумел помочь Мину.

— Четыре часа? — ужаснулся Мордашка, — Что я здесь делаю? Почему я еще не в теплой постельке? Завтра увидимся. То есть сегодня.

Он ушел.

Некоторое время оставленная в одиночестве парочка провела в тишине. Потом Келл сказал: — Шикарная была идея… о том, что астродроид — посдедний из эскадрильи. У Мина точно не все дома.

— Спасибо.

— Очередное предвидение?

— Что-то вроде.

— Держу пари, это все Великая сила. Спорим, что ты умеешь ею пользоваться, нужно просто об этом не думать?

— Здорово. Только ее мне и не хватало. Как бы тебе понравилось быть лучшим пилотом в Галактике, но только когда не сидишь в кабине истребителя?

Тайнер фыркнул.

— А он говорил правду?

— Кто?

— Мин, — Тирия придвинулась ближе. — О Иансоне и твоем отце.

— Да.

Келл задумался. Где-то в душе должен был источник ненависти, но, как выяснилось, он пересох. Почти пересох.

— Каждый день я хотел, чтобы этого никогда не произошло. Но у Иансона были веские причины нажать на гашетку, — Тайнер помотал головой, чтобы рассеять уныние и горечь, который всегда приходили вместе с воспоминанием. — А ты говорила правду? О том, что если все равно завтра умирать, так зачем строить планы на будущее. Тирия не спешила с ответом.

— Да, я серьезно.