— Не то слово. Паскуды, опять ушли. Бродят, бродят, а в руки не даются. Плесни еще.

Федулов добавил двести пятьдесят под самую кромку стакана (кто не знает размеров).

Глухов опрокинул заученным жестом и расстегнул воротник кителя:

— Александр Петрович, дай-ка мне медальон.

Федулов ссыпал медальон с цепочкой в ладонь Глухова.

Генерал надел его на шею и спрятал под рубашкой.

— Вы нас обманули насчет исмаилитов! — бессильно вякнул Сашка. — Насчет вертолетов, которые якобы у них есть! Насчет всего!

— Да что вы все! — отмахнулся генерал. — Ваша песня спета, ребята. Столько всякого говна на вас, что я бы застрелился на вашем месте.

Федулов достал еще одну бутылку.

В голове у меня шумело. И я уже с трудом сидел на стуле. Но все еще соображал. И сообразил, что лучше напиться до беспамятства. Так легче помирать.

Майор снова разлил по стаканам. Мы снова выпили. Гм, не чокаясь.

— Что делать будем? — генерал кивнул на нас.

— Пущай пока поживут, — с видом благодетеля проговорил Федулов. — Нам не к спеху. Вдруг еще пригодятся?

— Для чего это?

— Э! — воскликнул Колчин. — Вы тут нашу участь обсуждаете. Нам бы тоже хотелось поучаствовать!

— Поддерживаю коллегу, — я качнулся вперед, но вовремя ухватился за край стола и потому не упал.

— Они уже готовы, — сказал Федулов, снова не обращая на нас внимания.

— Чего вы все с ним разговариваете! — пьяно раздухарился Колчин. — Лучше скажите, а глава погранслужбы знает о вашем предательстве?!

Тут генерала словно стукнуло электрошоком в задницу. Он подскочил и замахал кулаком перед Сашкиным лицом:

— Никакого предательства нет! Понял?! Мы работаем на Родину! Это такие, как ты, сволочи, все распродали, растащили. Скоты! Всех вас к стенке ставить без суда!