Наверное, теперь инквизиторы приходили в свою крепость при помощи подземного хода.

Я на всякий случай пнул по стене ногой. Кладка стояла надежно и рушиться от моего удара не собиралась.

– Дема, - сказал я задумчиво, - твой Пчелиный Бог держал нас за лохов. Что будем делать?

– Обернись, - сказал Демид, - и ты все увидишь сам.

Я обернулся и увидел. Впрочем, я уже и слышал все - до того, как обернулся. Очень мне был знаком этот железный лязг. Из улиц, окружавших Обитель Закона, не спеша вываливались отряды гвардии. Впереди топали пешие гвардейцы, прикрытые длинными щитами и вооруженные копьями. За ними трусили всадники в железных шлемах, с мечами наголо. Крыши ближайших домов ощерились острыми болтами арбалетчиков. Нас обложили по всем правилам. Единственный остающийся путь вел вертикально вверх - в стерильно голубое небо Кларвельта.

– Ты-то улетишь… - сказал я грустно. - А мне что делать? Гореть? Лучше бы я умел перевоплощаться в большую кучу дерьма. Вонючую. Тогда бы меня никто не тронул…

– Сухой навоз хорошо горит, - почему-то заметил Демид. Совершенно бестактно, кстати.

Резкие отрывистые команды уже проносились над отрядами гвардейцев. Копья устремились вперед. Арбалетчики закрутили рычаги своих смертоносных машинок. Непобедимая гвардия Вальдеса двинулась на нас, медленно сжимая железное кольцо.

Как ни странно, это не испугало диссидентов. Наоборот, они оживились, залязгали своим оружием и начали шустро перестраиваться, выдвигая вперед бойцов в тяжелых латах и пряча за щитами лучников и арбалетчиков. Хайнрих командовал довольно толково. Диссиденты выглядели не удрученными - скорее радостными, словно не сомневались в своей победе. Я поднял глаза выше и увидел причину их радости. С неба медленно опускалось желтое облако, принявшее форму остроконечной стрелы. И острие это было нацелено на ряды гвардии.

Бог Пчел. Похоже, он сам собирался поучаствовать в кровавой забаве. Что ж, это было весомым аргументом в нашу пользу.

Я не успел сосчитать все наши «про» и «контра», потому что командиры обеих армий скомандовали наступление и началась кошмарная рубка. И через несколько секунд я уже бешено работал своим копьем, пытаясь прожить еще хоть несколько минут.

Диего Чжан давал мне уроки работы с шестом. Конечно, китайский шест - это не копье, но думаю, что работал я здесь не хуже других. Во всяком случае, пять или шесть противников уже почувствовали это на своей шкуре и теперь валялись вокруг меня, мешая своими тушами подойти ко мне остальным. Демид рядом орудовал мечом - тоже не без сноровки, хотя и как-то чересчур деликатно, стараясь не убивать людей. Цзян я не видел. Она, оборотень хитрый, снова куда-то делась. А вот Пчелиного Бога я видел хорошо. Наблюдал воочию шевелящийся ковер жалящих насекомых, покрывающий шкуры несчастных лошадей. Лошади обезумели - ржали, метались от боли, сбрасывали своих наездников и топтали их копытами. Всадники с дикими криками срывали латы, под которые забрались пчелы. Каша из конских и человеческих тел кипела, бурлила на площади перед Обителью Закона и варила смерть…