— Илюх, это Бондарчук.

Начинается, подумал Илья.

— У меня тут Цыганков сидит и ересь несет, — провокационным тоном пожаловался Бондарчук.

— Пусть несет, если нравится.

— Так что там было?

— Зацикленный “мертвяк” ступени на четыре. Васька такой раздолбать в одиночку не смог бы, поэтому, если он говорит, что справился один, то это точно ересь.

— Он говорит, что раздолбал не он, а Вещий Олег. А я подтверждаю, потому что был аховый разряд. Полная четверка, секунда в Поле. И, по-моему, даже маловато ему Вещий врезал. С “мертвяками” лучше на максимуме.

— Четверка… Не хило. Значит, не зря я Робку заставил фрискал глотать.

— А Цыганков уверяет, что это не Робка.

— Ересь.

В разговор влез Цыганков, начал доказывать, что не мог он ошибиться, он же антикорректор и блокатор, и такой разряд чувствует всей шкурой. Уверял, что разряд прошел совсем вплотную, у него теперь печенка ноет, и вообще ему спирт за вредность положен.

— Вот от спирта она у тебя и болит. Вась, ну говорили же уже! Некому там рядом с тобой было бить! Не-ко-му! Там одни девчонки сидели! Девчонки и ты!

— А Котляков говорит, что у него тоже осталось неправильное впечатление, будто разряд был не из того места, где стоял Робка, — ехидненько сказал Васька. — Мало того, у Риты ошейник медным тазом накрылся. А стояла она как раз на прямой линии между мной и Карпатовым.

— Ну еще скажи, что это ты!

— Не я. Ты в курсе, что твоя Оленька полчаса проторчала у питьевого автомата? И по залу ходила с водичкой? Это тебе ни о чем не говорит?

Илья откровенно расхохотался:

— Да дельфиец она, угомонись.

— Да? — Такого Цыганков не ожидал, потому слегка ошалел. — Дельфиец… Слушай, так тогда все ясно. Она с Робкой явно в паре работает. Тогда понятно… Илюх, а ведь выходит, что Вещий Олег — не один человек, а два?

— Давно уже поняли. Из-за этого и импульс прямоугольный.