На галерее показалась Мак Кехта.

— Как канцлер старый умер? — повторил рудознатец.

— «Как, как»! Полторы пяди стали в бок схлопотал, вот и загнулся. Не поверил, вишь, что Экхард своей смертью помер. Шум поднял.

— Экхард тоже умер?

— Ну, вы ровно из лесу…

— А то откуда же! — нахмурился Сотник. — Зачем Бейоне Молчун?

— Какой такой Молчун?

— Друг мой ей зачем? И девочка.

— Стрыгай ее знает! Кисель договаривался. Вот его и попытал бы…

Сида подошла к людям. На голове койф. Мечи за спиной. На плечах плащ накинут таким манером, чтоб правого меча рукоятка неприкрытой осталась. Блеснула зелеными глазами:

— Гах олэв? Все готовы?

— Сейчас, феанни. — Глан еще повернулся к Кегреку: — Кто такой Кисель?

— Предводитель наш. Мастер клинка.

— Мастер клинка, говоришь? Ничего. И с него спрошу. Попытаю… Живи!

Сотник упруго вскочил на ноги. Кегрек его больше не интересовал.

— Ты точно остаешься, мастер Ойхон?

— Остаюсь.

— Тогда расспроси его, как Экхард умер. — Пригорянин быстрым движением расстегнул пряжку перевязи Кегрека, приладил ремень с ножнами и мечом в них себе на пояс. — Допытай, кто сейчас в Ард'э'Клуэне на троне сидит. Мы идем коней седлать. Да, — Сотник оглянулся на сидящую на полу с открытым ртом Росаву, — женщину успокойте-то. Пива ей дайте, что ли? Теперь пойдем, феанни.

Гордая до беспамятства перворожденная молча подчинилась. Не возражала, признав первенство пригорянского воина.