— Добро пожаловать, дочь моя, — сказал мужчина. Его выговор искажал слова, но за ними чувствовались любопытство и неподдельное радушие, а еще глубже — сознание чего-то неотвратимого и печаль, которую даже его контроль не мог скрыть.

— Астероид, — сказала Вийя. — Люди с материка...

— Это неизбежно, — ответил он, обратив поднятую ладонь к городу. — Неизбежно.

Дождь перестал на время — словно занавес открыли, — и Вийя увидела на балконе каждого дома, от уровня моря до вершины горы, людей самого разного возраста. Все они стояли очень тихо, глядя на юг.

Повинуясь знаку незнакомца, Вийя посмотрела туда же, в желтое вечернее небо.

С небес медленно, неотвратимо, почти величественно нисходил яркий свет. Вот он исчез за южным горизонтом, и в сумерках расцвел световой купол, пронзенный стрельнувшим ввысь голубоватым копьем, — это удар астероида превратил сотню кубических километров воды и морского дна в перегретый пар.

— Свершилось, — сказал мужчина.

Первой реакцией Вийи был гнев от бесцельности всего этого. Она явилась слишком поздно, чтобы спасти их. Если бы она лучше рассчитала время, если бы у нее был корабль, она расстреляла бы этот астероид еще в космосе... но «Телварна» исчезла за много веков и световых лет отсюда.

— Не сердись, дочь моя, — сказал мужчина.

— Зачем я здесь? — спросила она. — Появившись хотя бы на день раньше, я могла хотя бы предупредить вас.

Человек развел руками с печальной улыбкой. Она заметила, как дрогнул уголок его рта. «Он боится», — мелькнула мысль.

Он был телепат и тут же эту мысль уловил:

— Никому не хочется умирать до срока.

— Людям вообще не хочется умирать.

Он сделал глубокий вдох — запах трав в воздухе напоминал аромат специй, добавляемых в вино, — и улыбнулся.

— Прежде чем поговорить о терев ха-зхад (это выражение, как поняла Вийя, значило «об интимных вещах»), надо хотя бы познакомиться. Я Мас, ликтор Хореи.

— Я Вийя, — ответила она спокойно, несмотря на учащенное биение сердца. Прошло уже полминуты. Значит, я тоже умру с ними — и он полагает, что в этом во всем есть смысл?

— Твое имя звучит не по-нашему. Ты из Служителей Дола?

— Имя мне дал другой народ, ведь там, — она указала на север, — у рабов нет имен. — Увидев, как сдвинулись его брови и поджался рот, она добавила: — Не надо меня жалеть. Властители полагают, что, оставляя нас безымянными и брея нам головы, они лишают нас личности — но тех, кто хочет свободы, подобные меры только подзадоривают.