Высокий мужчина обернулся, и Таллис увидел, что это Эсабиан. Огни у дорожки бросали на его лицо глубокие тени; причудливая скульптурная группа за его спиной и светящийся катаклизм в небе делали его похожим на изваяние персонажа какой-то ужасной легенды.

Долгое мгновение все молчали. Холодный ночной ветер леденил кожу Таллиса, словно шелковой рубахи не было вовсе, но он почти не замечал этого, еще сильнее похолодев от страха.

– Я решил простить тебя за неполное исполнение моего палиаха, причиной которому стали твои действия у Колдуна, – негромким голосом произнес Эсабиан. – Как подчеркивал мой помощник, безрассудные действия Хрима предупредили шарваннцев, дав им возможность подготовить попытку бегства Крисарха.

Взгляд Таллиса почему-то оставался прикован к туго натянутой нити, сплетающейся между пальцами Эсабиана.

– Однако несколько часов назад Крисарх Брендон нур-Аркад вторгся во дворец, похитил важного пленника и бежал. Мой палиах неполон, моя воля не исполнена, а тому, что теперь принадлежит мне, нанесен огромный ущерб.

Таллис начал трястись – весь ужас его провала обрушился на него. Он поднял взгляд на небо и понял наконец что происходит.

«В попытке остановить его они уничтожили Узел. У меня нет шансов».

– Учти, я говорю сейчас с тобой только благодаря твоему блестящему пилотажу при этой операции, несмотря на её очевидный провал. Я не люблю уничтожать талант без крайней к тому нужды. Можешь ли ты назвать мне причину, по которой тебя надо оставить в живых?

От затмившего все страха голова отказывалась думать. Он увидел на лице Аватара готовое оформиться решение, неохотный жест Барродаха. В это мгновение присутствие Андерика в сочетании с явным безразличием Эсабиана к логосам вдруг толкнуло его на отчаянный гамбит.

– Господин, – ответил он. – Решение поступить к вам на службу далось мне нелегко, ибо я знаю, что должарианцы карают за неудачу так же жестоко, как щедро вознаграждают успех. Чтобы быть уверенным в том, что моя служба будет вам полезна, я установил на «Коготь Дьявола» логосов, объединяющих боевой опыт прошедшей тысячи лет.

Он помолчал, увидел на лице Эсабиана слабый интерес, а на лице Барродаха – что важнее – злобную досаду.

– Я не молю о снисхождении за этот случай. Вся вина лежит на мне. Но подумайте, Господин, если даже логосы не смогли убить Крисарха, кто другой из ваших подчиненных справился бы лучше? – Он махнул рукой в сторону начавшего уже бледнеть фейерверка в ночном небе. – Даже ночное небо здесь, в сердце вашего нового королевства, подтверждает правоту моих слов.