— Не смей! — Артем снова развернул ее к себе лицом. — Что за шантаж? Маленьким девочкам нельзя ходить домой к незнакомым дяденькам. С ними вообще никуда нельзя ходить…

— А почему же мы тогда с тобой в парке были? — прищурила она глаза. — И я вовсе даже не маленькая.

— Хочешь, мы вместе пойдем к твоему отцу и я с ним поговорю? — обезоруженно предложил Артем.

— Как только ты уйдешь, он меня накажет, — не задумываясь, парировала Алеся.

— И что ты предлагаешь?

— Пойдем к тебе, чайку попьем, на компьютере поиграем, — предложила девочка.

— Но у меня нет компьютера, — развел руками Горин.

— И чайника? — Алеся наивно захлопала ресницами.

— Ладно, твоя взяла, маленькая шантажистка, — он поднялся и протянул довольной девчонке руку.

По пути домой они заглянули в супермаркет, купили на ужин пирожных и настольную игру «Фараон».

После того, как Алеся восторженно обследовала необычные интерьеры квартиры Горина, они выпили чаю и принялись изучать правила купленной игры. В коробке оказалась куча всевозможных карточек и фишек. Пока Артем вчитывался в описание, девочка начала зевать. Целый день активного отдыха на свежем воздухе не прошел для нее даром.

Из толстого одеяла Горин свил для Алеси гнездышко у стены, а когда вернулся, девочка уже спала, примостившись на краю его ортопедического матраса. Артем осторожно перенес ее в приготовленную постель, ссыпал обратно в коробку причиндалы настольной игры, погасил свет и тоже лег спать.

Уже почти задремав, он почувствовал, как кто-то забирается к нему под одеяло.

— Мне так страшно, дядя Артем. Ты побудешь сегодня моим папой? — Алеся прижалась к нему и сразу расслабилась.

Горин бережно обнял ее одной рукой. Стать отцом он мечтал всю свою сознательную жизнь.

Он медленно погружался, лежа на спине и глядя на удаляющийся овал поверхности колодца. Там, над водой, был яркий солнечный день. Он же медленно двигался ко дну. Поначалу теплая вода становилась все прохладнее, но это совершенно не мешало Ему. Кроме того, становилось темнее, отчего голубоватый овал наверху проявлялся всё контрастнее, при этом, правда, уменьшаясь в размерах. Но темнота тоже Его не беспокоила. Конечностям было очень комфортно в тягучей жидкости. Он, наверное, мог быть счастлив, если бы не покидающие Его размышления о моменте достижения дна. Ибо это станет концом пути. Выбраться обратно наверх Он уже окажется не в состоянии. Ему кажется невозможным даже перевернуться и попытаться определить, сколько еще предстоит вот так медленно падать. Его словно неумолимо засасывало куда-то, а Он так и не мог для себя решить: стоит с этим бороться или правильнее будет не сопротивляться неизбежному…