— Я же предупреждал, чтобы ты курил у себя дома! — произнес Горин, зажимая нос и проходя мимо подростка, облокотившегося о перила.

— Ты читать, что ли, не умеешь? — подросток осклабился и кивнул в направлении двери квартиры, которую снимал Артем.

Рядом с дверью размашисто и криво была нанесена свежая надпись: «Место для курения». Под надписью сидели, прислонившись спинами к стене, еще двое подростков и тоже дымили.

— Не повезло тебе с территорией, хмырь, — из сумрака выступил долговязый парень в бордовой вязаной шапочке. — Пацаны здесь уже давно обосновались, а вот ты, если че-то не нравится, сам сиди дома со своей сучкой и не высовывайся…

— Неужели вам самим нравится дышать этим смрадом? — Горин повернулся к подросткам.

— Это кайфово, придурок, — стоявший возле перил подросток выпустил изо рта дым прямо в лицо Артему.

— А так тоже кайфово? — зло произнес Горин.

Никто, включая парня в вязаной шапочке, не увидел трех светящихся нитей, соединивших головы подростков. Те внезапно, словно по команде, вынули сигареты изо ртов и глубоко, как только можно, засунули их обугленными концами себе в ноздри. От невыносимой боли, врезавшейся в нежную плоть носоглотки, у подростков брызнули слезы из глаз, и они что есть мочи заорали.

— Ты тоже куришь? — громко крикнул, пытаясь заглушить верещащих пацанов, Горин пятящемуся от него долговязому парню.

Тот так энергично замотал головой, что с нее слетела вязаная шапочка, но парень, не обращая на это внимания, стремглав бросился вниз по лестнице.

Горин зашел в квартиру.

— Что там за шум? — Лариса сидела в кресле, обхватив колени руками, и испуганно хлопала ресницами.

Артем подошел и взглянул на ее рисунок, лежащий на столе. Там была изображена женская нога, обутая в ботинок с коньком, от которого по льду тянулась глубокая трещина.

— Нам придется подыскать другую квартиру, — произнес он. — В этой очень уж неуютно, и она слишком далеко.

Опомнился Левченко, лишь когда текст на бумаге стал трудно различим. Подняв глаза, он с удивлением обнаружил, что вокруг сгустились сумерки. Но это удивление было несравнимо с тем, что только что открылось Александру. Текст оказался небольшим, и он перечитал его несколько раз. Неужели это было правдой? Неужели это все было?

Он завел двигатель и поежился — машина выстыла напрочь. Первое, что он сделает, вернувшись домой, — выпьет горячего чаю с домашним вареньем. А уж вставшие колом мысли начнет приводить в порядок уже потом…

Крах «Тополя-6» был очевиден с того самого момента, как только германское руководство определило в качестве базового направления в развитии проекта очищение арийской нации. Начальные же эксперименты с «образцами» показали, насколько недальновидно и даже глупо было рассчитывать на подобное. По той же самой причине Германии никогда бы не удалось воспользоваться свойствами «экспериментального материала», чтобы повлиять на исход военных действий. Тому был чересчур наглядный и убедительный пример. Многократные доказательства того, что «образец» ориентируется исключительно на психическую адекватность жертв, а не на какие-то этнические характеристики, и уж тем более не на какие-то идеологические предпочтения, привели к ослаблению интереса со стороны Германии к экспериментам в этой области. Отдел был расформирован, а материалы удалось спасти лишь благодаря четко сработавшему плану нашей внешней разведки.