Броня на многих машинах была оплавлена, пробита, кто-то лишился конечности и не мог вести полноценный огонь — таких Виктор вывел в голову группы. Наиболее боеспособные машины составили арьергард. Он повел свою группу на восток, к побережью. Только там они могли надеяться найти проход к своим. К тому, что осталось от Десятого гвардейского лиранского полка...

Больше всего его страшила угроза окружения. Нефритовые Соколы не дураки — они так просто их не выпустят. То, что вокруг пока не видно вражеских машин, очень беспокоило его. Это была плохая примета. Неужели артогонь оказался настолько эффективен, что заставил их отойти?

Что-то не верится.

Когда остатки его батальона достигли небольшого пальмового леска, раскинувшегося на пологих холмах, Виктор почувствовал себя уверенней. Метрах в тридцати от того места, где он остановился, местность круто обрывалась вниз, словно кто-то отделил землю гигантским ножом и одну половину сбросил в океан, вознеся другую высоким обрывом. Виктор услышал, как внизу шумел прибой, в сторону убегала волнистая береговая линия, а за ней, насколько хватало глаз, вдаль расстилалась покрытая редкими клочьями тумана океанская ширь.

Неожиданно стоявшая слева от него пальма вспыхнула. Следом, от попадания лазерного луча, свечкой запылала другая. Вражеский робот вышел на дистанцию, с которой можно было вести эффективную стрельбу. До следующего выстрела Виктор успел поймать его в перекрестие прицела и всадить заряды из обоих лазерных орудий большого калибра. Пульсирующие лучи ударили в запястье правой верхней конечности «Бешеного Кота» и отрезали ее вместе с находившимися там орудиями. Какая-то отвратительная жидкость потекла из раны. Робот на мгновение застыл, потом отступил назад.

— Ну, Гален, кажется, началось! — крикнул Виктор в микрофон. — Отгоняй их! Отгоняй назад!..

Тем временем принц машинально наводил прицел, автоматически менял системы оружия и их конфигурацию и стрелял, стрелял во врага. Он поливал землю из лазерных орудий, и скоро между его группой и вражескими роботами встала стена огня. Остатки батальона продолжали движение, однако Виктор почувствовал, что в действиях врага что-то неуловимо изменилось. Они почему-то перестали преследовать его — вернее, перестали проявлять активность. Раньше они наваливались всей массой, решительно раскалывали его батальон на отдельные группки, затем и их делили, чтобы навязать единоборства, в которых сразу начинало сказываться преимущество в боевой подготовке и в технике. Теперь же вели себя странно — сунутся, пальнут, отойдут... Что-то здесь было не так.