Женщина повернулась и, подняв хрупкую руку, указала прямо на вдруг побледневшего алдераанца.

— Смотрите все, — раздельно произнесла Мон Мотма. — Перед вами капитан Тикхо Селчу, верный сын Алдераана и гражданин Новой Республики, один из лучших людей, какие только рождались в Галактике. Он добровольно решил отказаться от личной свободы, подвергнуться страшному обвинению, чтобы победить Империю. Он лишился доверия своих соратников и тем не менее бесчисленное количество раз вылетал на невооруженном корабле в зону сражений, чтобы спасти пилотов, которые, не приди он к ним на помощь, были бы мертвы. Не так давно все вы видели его на суде. Его обвиняли в измене. Этот суд, открытый и издевательский, был частью операции разведывательного управления. Капитан Селчу не стал уклоняться от выполнения своего долга. Он позволил сделать себя мишенью для оскорблений, чтобы агенты Империи почувствовали себя вольготно и спокойно. И они проиграли, — Мон Мотма в широком жесте развела руки, словно хотела обнять всю Галактику. — Так не останется же в Новой Республике ни одного гражданина, в чьем сердце будет жить подозрительность и ненависть к Тикхо Селчу! Его верность неоспорима. Его возвращение к службе в элитной эскадрилье — радостное событие для всех нас. И да убоятся его те, кто хочет восстать против нас.

Она первая начала аплодировать, заставив всех присоединиться к себе. Всю ее речь Ведж старался не изобразить на лице все, что он думает и о временном правительстве, и о «деле Селчу», и о том, что великой женщине приходится сейчас так уверенно лгать. Хлопать, зажав под левым локтем увесистую пластину, оказалось невероятно сложно.

Мон Мотма пригласила алдераанца выступить с ответным словом, но Селчу лишь резко мотнул головой. Глава правительства, кажется, слегка обиделась. Ничего, пусть выпутывается самостоятельно. Комэск был уверен, что у Мон Мотмы есть запасной вариант.

Он был прав.

— Говорят, что Разбойному эскадрону лучше всего удается совершать невозможное, — заговорила Мон Мотма. — И еще один пилот прославленной эскадрильи доказал, что в этом ему нет равных. Есть ли в Новой Республике хоть ктонибудь, кто не слышал о Корране Хорне? Именно он пострадал от предательства собственного товарища, и всех нас тронула его история, потому что в ней говорится о лучшем в нас и о худшем. Мы оплакивали Коррана Хорна, потому что его безвременная кончина казалась трагедией, причиной которой была Империя в такое время, когда все решили, будто вырвали у ядовитой гадины зубы.

Ведж машинально покачал головой. Слова Мон Мотмы текли ручейками, переплетались, сливались, растекаясь широким потоком. Но чистой воду в том ручье никто не назвал бы.