Валенсия дала ей платочек и погладила по руке:

– Да ну, не расстраивайся так. Мало что бывает. Мужчины, они хуже детей, любят капризничать.

Аниес прислонилась к стене, поджала под себя ноги, несколько раз вздохнула, успокаиваясь, и сказала:

– Я не знаю, что с ним происходит последнее время. После этого рейда к бильчам, когда он получил отравление, его словно подменили. Он стал каким-то другим… Я разговариваю с ним и не узнаю. Мысли неизвестно где, отшвыривает меня, как куклу какую-то.

– Может, он уже не испытывает к тебе того, что было раньше?

– Может. – Аниес шмыгнула носом. – Но если бы только это, я бы поняла. Но он вообще изменился. На Дакаррте и потом, когда детей везли, он почти никакого участия не принимал. Только и твердил об одном – вернуться на Лагуну, получить деньги. Ладно еще он бы между рейдами где побывать успел, долгов оставить или еще что, так мы же все время в полете. А так… Я не понимаю.

– Может, это яд так действует, вызывает депрессивное состояние, смену настроения?

– Док проводил обследование, все чисто. Анализы нормальные. В общем, я не знаю.

Валенсия улыбнулась ей:

– Да что бы ни было, не стоит так расстраиваться. Знаешь что? Давай-ка я сейчас схожу в кают-компанию, там Петер с Болтуном вино потягивают, отберу у них бутылку, и устроим маленький девичник.

– Спасибо, Вэл, – улыбнулась Аниес. – Пусть уж их допивают.

– Тогда сейчас пойду Самуэля потрясу, чтобы он чего-нибудь приготовил вкусного.

– Давай!

* * *

– К вам можно, капитан? – в каюту заглянул Алонсо.

– Да, конечно. – Лад улыбнулся и убрал терминал, за которым работал, в сторону. – Заходи, располагайся.

– Спасибо.

Паренек присел напротив капитана, а тот достал стаканы и разлил в них сок роррии.