Впрочем, ее смех скоро стих. Тор рассказал, как стражники изувечили Клута. Потом поведал о прайм-офицере Кайрусе и докторе Фрейберге. О муравье, который расправлялся с тараканом, и о том, как ему удалось исцелить своего нового друга. О Паладинах Тор по-прежнему знал очень немного, но поделился с Элиссой всем, что было известно. Однако про Эйрян и про то, как его выбрали Королем Моря, он рассказывать не стал. Как-нибудь в другой раз… Как можно рассказывать о ночи в объятьях другой женщины, когда Элисса поглаживает его руку?

Повествование подобно реке: когда тает лед, течение набирает силу. Тор рассказал, как среди ночи скакал в Бревис; как Клут превратился в сокола; как они нашли Кайруса прибитым к дереву и вызволили его. А потом — о том, как его представили королю и королеве; об ученичестве у Меркуда; о том, как живут люди во Дворце… И о том, как желание найти ее, Элиссу, становилось все сильнее, пока не превратилось в настоящую одержимость.

Ее слезы упали ему на запястье… и Тор понял, что Элисса стиснула его ладонь обеими руками.

Для того, чтобы пересказать события последних пяти лет, много времени не потребовалось. Подробно Тор остановился лишь на исцелении королевы Найрии, за которой последовала ссора с Меркудом. Он поделился с Элиссой своими подозрениями относительно старика, рассказал об исчезновении прайм-офицера в Сердце Лесов, о Дармуде Кориле и Лисе. Но когда он захотел поведать ей о странном сне, который показала ему невидимая женщина, что-то его остановило. Позже, позже… Вместо этого он пристально поглядел на Элиссу:

— Ты мне веришь?

Ее взгляд, казалось, был устремлен не в его глаза — куда-то глубже.

— Каждому твоему слову, Тор. Саксен тоже рассказывал мне про женщину, которая являлась ему в снах. И тоже называл ее Лисе. Она и привела его ко мне.

Тор кивнул.

— Само собой. Он — твой защитник.

Для нее это не было столь очевидно. Но прежде, чем она успела возразить, Тор спросил:

— Ты простишь меня за Мине…

Ледяная ладошка запечатала его губы. Не стоило даже пытаться продолжать. Но ответ он получил- молчаливый кивок.

— А Ксантия? — тихо спросила она и отвела руку.

— Ксантия? — это имя показалось словом из незнакомого языка. — Она — ничто, Элисса… помрачение.

— Правда? Несколько лет мы были лучшими подругами. Но в последнее время она предпочитает считать меня своим врагом.

— Из-за меня?

— Нет. Все гораздо сложнее. То, что ее терзает — это не только ревность к тебе. Скоро выборы новой Старейшины, и Ксантия считает, что это место — ее по праву. Вообще-то, на него прочат еще двух девушек. Но Ксантия решила, что именно я ей угрожаю.