Предложение расслабиться выглядело не более осуществимым, чем если бы их попросили не думать о слове «Кинтара». Тем не менее они постарались сделать это, приготовившись к неизбежному шоку и дезориентации.

Прошло несколько секунд, и ничего не произошло. Многие даже действительно слегка расслабились.

И вдруг жестокий шок невероятной силы ошеломил всех. Он исходил не от кого-то из них, но из самого чертежа, который, казалось, замыкал их своими линиями, так чтобы каждый касался каждого. Энергетическое поле оказалось настолько сильным, что никому из них не удалось бы двинуться с места, даже если бы у них осталась возможность подумать об этом. Всплеск энергии ринулся от Джимми и Модры к Грете, трансформатор задымился, женщина-цимоль упала навзничь и осталась лежать.

Все чувства исчезли. Цвета обрели плотность. Голубой истек из Модры и Джимми, встретился с золотым у Криши, и затем столкнулся с красным у Тобруш.

Ган Ро Чин тоже ощутил шок, он увидел цвета таким образом, каким никогда еще не способен был видеть, хотя он был слишком ошеломлен даже для того, чтобы понять это.

Другой миколианец, наблюдавший извне круга, нервно сглотнул, увидев, как цвета печати засияли и начали пульсировать, словно зажив собственной жизнью. Отблески всех трех цветов кружили и кружили по внешнему контуру круга, как будто бесконечно догоняя друг друга.

Цвета внутри печати текли, как ртуть, соприкасаясь, но не смешиваясь. Вновь и вновь они складывались во все новые комбинации, пока наконец, словно бы случайно, все три не сошлись в одну точку и не потекли в одно место.

В Ган Ро Чина.

И стал один Разум, единая мысль. В теле Хранителей, в Собрании Миколя, среди соединенных сознаний Святых Ангелов, появилось Одно. Информация собиралась, сортировалась, проверялась, интерпретировалась на скорости, приближающейся к бесконечной, затем связывалась по внепространственным каналам, не использовавшимся тысячелетиями. Данные соединялись, документы восстанавливались, пробелы быстро заполнялись.

И во всем этом стал виден единственный путь, причудливые механизмы которого могли победить Механика. И, осознав лишь сам процесс, но не невероятную логику, стоящую за ним, находясь превыше всех способностей Великого Собрания, Единое пришло к одному неотвратимому, очевидному заключению.

Будет нелегко.

В прошлом этот путь прошли Миколи, но им было проще, поскольку тогда даже Механик не подозревал, что они предадут его, пока не стало слишком поздно. Но теперь они не могли идти, поскольку были бы обнаружены даже раньше других. Не могли идти и Мицлапланы, поскольку им не хватило бы мобильности, чтобы добраться до Механика. А Хранители не могли пойти, потому что очень трудно не заметить, что на тебя движется целая планета.