С бородавчатой кожей, не зеленого, а скорее синюшного, трупного цвета, вся увешанная пустыми пластиковыми бутылками, издавая громкие жалобные вопли, девчонка неслась зигзагами, повернув голову на сто восемьдесят градусов в сторону своего преследователя. Впрочем, ее выпученные глаза так косили, что положение головы роли не играло. Девчонка на ходу разевала широченную пасть, утыканную кривыми, гнилыми зубами, орала и плевалась. Подобранные в помойках бутылки громыхали друг о друга, словно тренировался спятивший оркестр.

Одним словом, на девушку-подростка этот синий урод с волосатыми щеками ничем не походил. Однако я не мог ошибиться, это был почти ребенок, неизвестно как пробравшийся в научный центр.

– …Не уйдешь от длинных лап!..

Бирр громыхал ножищами; для своего веса он двигался удивительно быстро, но разогнаться ему мешала слишком легкая конструкция трапа. Один за другим лопались тросы, удерживавшие трап под потолком.

За Бирром, спотыкаясь, бежали еще штук пять лесняков, самого злобного и разбойничьего вида, с железяками, с украденными тазерами, один даже тащил на себе снятый с шагателя палинтон. Если бы этому придурку вздумалось пальнуть прямо здесь, разрывными минами посекло бы всех. Лесняки горланили и визжали, изо всех сил пытаясь отвлечь внимание монстра на себя. Но Бирру, очевидно, казалось, что усатая девушка с бутылками тут самая вкусная.

Первый лесняк чертовски походил на скользкую жабу, одна нога у него была дюймов на пять короче другой, поэтому он передвигался длинными неровными скачками. В правой вытянутой руке он легко держал тяжелый тазер и пускал Бирру в спину разряд за разрядом, а левой рукой ему приходилось придерживать собственный глаз. Глаз у жабоголового постоянно вываливался на щеку.

За ним, завывая, торопился скрюченный, одетый в рубище, старикашка. На шее у него болталось грандиозное ожерелье из чьих-то щетинистых сушеных ушей. За стариком поспевала утиноголовая бородавчатая тетка, наряженная в краденую пехотную форму. Форма была тетке явно велика, периодически с нее спадали штаны, но это не мешало безумной дикарке тащить на себе турельный палинтон.

Утиноголовую настигали двое мужчин помоложе, тоже в краденой форме. Один размахивал громадным топором, рискуя отрубить голову соседу. Сосед рычал, целился в спину Бирра из запрещенного боксера, но никак не мог выстрелить – мешали его же товарищи.

– Боже, он ее разорвет! – вскрикнула Маори Бирк, ввинтившись между мной и Бауэром.

– Вы что, ее жалеете? – поразился Бауэр.

Мы улеглись втроем на краю решетки и, крутя головами, следили за состязанием. Мокрик тоже подполз и присоединился к нам. События тем временем принимали драматический оборот.