– Врешь! Это ты заставила нас убивать друг друга, – голос Гарма задрожал от возмущения. – Тебе захотелось в череде войн и катастроф выявить самую жизнеспособную расу.

– И у меня это получилось! – Элька поднялась с колена и обворожительно улыбнулась. – Не каждый народ способен бросить вызов демиургу. Ты можешь гордиться своей расой, Дед.

Элеонора вела этот никчемный разговор совсем не для развлечения. И она вовсе не хотела отвлечь Гарма, чтобы, совершив внезапный выпад, поразить его в уязвимую точку. В этом мире у него нет уязвимых точек. Ей была нужна трещина в его мировоззрении. Представитель расы, проигравшей войну и потерявшей свою планету. Изгой. Всегда и везде чужой. Спокойно идущий на смерть за будущее своего народа, точно зная, что умирать придется именно ему, а не его копии. Высший носитель разума. Овеществленная идея. Железный характер, мощный интеллект. Он сумел поймать демиурга в свой мирок и собирается удерживать его здесь неограниченно долго. Должна быть хоть маленькая дырочка в несокрушимой броне.

Элька сощурилась и начала менять внешность. Наугад, выхватывая первые попавшиеся образы из воспоминаний Скабеда.

– Мама? – потрясенно прошептал старик. Он дал слабину. Всего на полкванта временного потока ослабил стальную хватку, и мир вокруг них переменился.

Улица разрушенного города. Ни одного целого здания. Вертикально стоят лишь обгорелые зубья разбитых стен с немыми черными дырами окон. В некоторых из них мерцает свет. Это пылает огонь пожаров. Воздух сотрясают гулкие удары разрывов. Легкомысленно трещат автоматные очереди. На обожженной земле, пропитанной кровью и нашпигованной осколками, лежит немецкий офицер. Он обхватил руками страшную рану на животе. Синяя кровь бежит сквозь пальцы. «Странно видеть гридера в гитлеровской форме, – подумала Элька, вскидывая винтовку. – А ведь именно так и должно быть. Зло всегда зло, в какие бы одежды оно ни рядилось. Скабеды сживают со света гридеров ради своего благополучия, а значит, они творят зло. – Клацнул затвор, загоняя патрон в патронник. – Если бы каждому, кто послужил причиной чьей-то смерти или страдания, ставили на лоб клеймо, то смертным было бы гораздо легче жить. Хотя телевизор смотреть стало бы страшно и противно. Особенно передачи с участием крупных политиков».

Ей не потребовалось нажимать на тугой курок трехлинейки. Глаза гридера потускнели, и он безмолвно откинулся на спину. В этой реальности у него не было шансов. Виртуальный мир, выдуманный Элеонорой, замерцал и разбился на осколки, подобно зеркалу, в которое швырнули кирпич.