Я приподнимаю одну бровь и смотрю на Веньку. Он вместо меня отвечает дворецкому:

– Проводите гонца в комнату ожиданий. Хозяин его примет в главном зале.

Дворецкий кланяется и уходит, а я приказываю:

– Тиим, принеси в мою комнату парадную кирасу, поможешь облачиться.

Парадная кираса – это такой кусок начищенного золота, который зачем-то надо надевать. Если не считать тяжести, то это совершенно бессмысленная вещь, проку от кирасы никакой, разве что тренировка мышц спины.

Гремя шпорами, прохожу в зал, сажусь в кресло и киваю дворецкому, ждущему у двери. Слева от меня располагаются Венька и Иона.

– Гонец вашего наместника Соловья, – громко оповещает дворецкий и впускает служивого.

Сразу видно, молодой человек никогда еще не докладывал графу – краснеет, бледнеет и заикается, а кланяется так, словно лом проглотил.

– Ну успокойся, – улыбаюсь я дружелюбно, – не съем я тебя, да и казнить не стану. Говори четко, внятно и по существу.

– В подвластном вам герцогстве беспорядки. – Парень взял себя в руки. – Крестьяне отказываются платить подати, а город взбунтовался – требует независимости и возвращения герцогства законным владельцам.

– Ясно, – киваю я, – дальше.

– Ограблен обоз с зерном.

– Зерно для императора? – уточняю я.

– Да, – подтверждает гонец. – При защите обоза ранен капитан Джеремис.

– Рана серьезная? – с беспокойством спрашивает Венька.

– Рана-то пустяковая, только стрела оказалась отравленной. Капитан лежит в горячке, чернеет, того и гляди преставится.

– Скверно, – бормочу я, разгадывая задачку с ядом.

Венька о чем-то беседует с гонцом, я их уже не слушаю, я думаю.

Есть несколько ядов, от которых чернеют, но ни при одном из них горячки нет, и наоборот, яды, вызывающие жар, заставляют тело краснеть, а не чернеть. Что же за дрянь намазали на стрелу? А может, это смесь? Эх, была бы дома Селена – враз сообразила бы. Надо в лабораторию идти, литературу пошерстить.

Мои размышления прерывает гробовая тишина. Я смотрю на Веньку, он глядит на меня. Значит, мое слово.