Пальцы берегли. Руки берегли. Поэтому дрались, когда приходилось драться, непременно с кастетами. Казимир, тот вообще так обходился – ногами бил, – но то Казимир, не о нем сейчас речь.

В «Черепице», как и в паре других заведений того же уровня, облюбованных пилотами, на видном месте висели грозные предупреждения: «За сломанные пальцы проламывают голову».

Напиться, поссориться, начать выяснять отношения при помощи подручных предметов – это сколько угодно. Калечить руки – не сметь. Известное дело: оторви пилоту башку – он не сможет материться, отруби пальцы – умрет.

И вот, пожалуйста. Сразу два пальца. Не бог весть какая проблема, безусловно. Чинятся эти пальцы за десять минут, если маг возьмется, или за пару недель, если обычный медик. Но один раз починят, второй… а сбои-то накапливаются. Рано или поздно скажутся переломы, и скажутся в бою, при максимальных перегрузках, и человек погибнет из-за того, что несколько лет назад, по дурости, позволил себя искалечить.

– Жареный где? – спросил Тир.

– В госпиталь пошел, магов упрашивать.

– Кто его и почему?

– Так вон, – Габиг зыркнул в сторону недовольных пехотинцев, – стоят.

«Стояло» шестнадцать человек, и вряд ли они все вместе ломали Жареному пальцы. С «Грифонами», кстати, был их собственный лейтенант в должности командира роты. Чин на чин – все правильно. Если уж дошло до разборок на высоком уровне, но без привлечения стражи, с обеих сторон должны быть равные звания.

– Спровоцировали наши, конечно, – признался Габиг. – Вели себя вызывающе, мол, они с границы, а пехтура по тылам землю ест. Фронтовики, шило у них в заду колется. За ними в первые дни как за детьми смотреть надо, так ведь не дети уже… Подрались. Да, понимаешь, какое дело, Суслик, не в том беда, что подрались, а в том, что по пальцам специально ударили.

О как… Габиг уверен, что говорит правду. Вон аж при посторонней пехоте об официозе позабыл.

Дальше все было ясно и без объяснений. Что Падре и дал понять задумчивым:

– М-да-а…

Жареному сломали пальцы, специально или нет, пока неясно, но свидетели утверждают, что его руку прижали к столешнице и ударили по пальцам ножкой от стула. Свидетели в такой драке – штука ненадежная, они что не увидят, то додумают. Ну а в тот момент и на додумывание время не тратили: в соответствии с предупреждением на плакате той же ножкой треснули виновника по голове. Череп, конечно, не проломили – куда тем стульям против хорошего-то черепа, – но оглушили и содрали кусок скальпа. В результате – кровища, вопли: «наших убивают» и безобразное месилово, в которое вмешались, в конце концов, два лейтенанта. Причем лейтенант «Грифонов» явно привел подкрепление. Решать дело миром, по крайней мере, на первых порах, он точно не собирался.