– Салли, то, что видел я, отнюдь не было похоже на «одну паршивую бригаду», – возразил шулер. – Да и на одну паршивую спешенную дивизию тоже. Ли бросил в бой два корпуса, и они выбили янки из города, но дальше…

– Да гори огнем этот долбаный городишко! Толстяк замер на миг посреди комнаты… яростно мотнул головой… подхватил со стола шляпу и бросился к двери, захлопнув ее перед носом опешившего от неожиданности Гарри.

Догнать Салли шулер смог лишь минутой позже.

– Ты куда несешься ?

– К генералу Худу, – яростно пыхтя, отозвался толстяк.

– Но зачем?

– Затем, что тебе ничего нельзя поручить! – прорычал Салли. – Ни тебе, ни кому другому! Завтра… завтра я сам… и, клянусь Господом, когда я пойду за тем, что по праву принадлежит мне, когда я пойду на этот холм… клянусь, вся федеральная конница, да что там, вся армия чертовых янки не сумеет остановить меня!

2 июля 1863-го, окрестности Геттисберга, 20-й Мэйнский полк, рядовой Кристофер Ханко

– Вот проклятие… идем, идем, а теперь еще и на холм карабкаться.

– Как он хоть называется?

– А я знаю? У офицера спроси.

– Тут и знать нечего, – проворчал шедший позади Криса здоровяк-ирландец. – В этой части штата селятся немцы, а у них воображения хватает лишь на колбасы. Пшеничное поле они назовут Пшеничным Полем, персиковый сад – Садом, а этот холм… ну, скажем, Круглой Вершиной.

– Тогда уж Маленькой Круглой Вершиной, – фыркнул кто-то. – А тот, следующий, что выше, – Большой.

– Угу. Пари держу, так оно и есть.

– Эй, парни, гляньте, чего я нашел?!

После длительного марша ноги казались двумя дубовыми колодами. Но все же любопытство победило, и, перебросив винтовку на левое плечо – стертое, впрочем, не намного меньше правого, – Крис Ханко похромал к призывно машущему руками капралу Энди.

– Ну чего там ?

– Гляди…

Энди наклонился над ямой, вырытой, судя по всему, шальным ядром артиллерии мятежников, а когда выпрямился, то в обеих руках у него было по пачке…