Сейчас Киодо Цуй-Цы в полном одиночестве сидел на полу в позе лотоса посреди своей кельи в сеульском офисе шуджменов. Он медитировал. Рядом стояла полупустая бутылка русской «Столичной» водки и один граненый стакан – часто бывая в России, Киодо Цуй-Цы усвоил многие привычки северных собратьев. Например, Евгений Петрович без бутылки «Столичной» никогда не садился медитировать, хотя считался среди своих знатоком восточной культуры, и в некоторых случаях знал о Корее даже больше, чем Киодо Цуй-Цы. Он рассказал своему восточному другу, что в далекой древности корейцы медитировали исключительно после принятия спиртного – для освобождения духа. И теперь после первого же стакана общение с всевышним у корейца стало протекать значительно лучше, он чувствовал в груди какое-то единение с природой и, что странно, в последнее время его стало неудержимо тянуть на рыбалку и за грибами. Сейчас он истово боролся с желанием бросить все и уехать на выходные за город, посидеть с удочкой на берегу Тихого океана. Но ситуация требовала самоконтроля. Намеченная на следующий день операция пройдет без него, под предводительством Бари Али-Дзена. Ему приказано сделать харакири до захода солнца. Он его делать не хочет. Что же тогда делать? И кто виноват во всем этом? Медитируя над сложившейся ситуацией, Киодо Цуй-Цы не мог отделаться от мысли, что где-то он уже читал о возникновении перед человеком аналогичных вопросов, только вот где именно, и что сделал в итоге тот человек он не знал, хотя страстно хотел сейчас узнать. Судя по тому, что общение стало идти труднее, он трезвел. Киодо Цуй-Цы открыл глаза и, дотянувшись до бутылки, налил себе второй стакан. Выпил залпом, посидел пять минут, подождал пока божественное тепло разлилось по жилам и общение пошло быстрее. Скоро его мысли опять пришли в стройное соответствие. Он стал напрягать все свои телепатические возможности и наконец получил ответ. Пред ним возник образ некогда божественного Хары. Живой Бог лежал лицом вниз на столе из красного дерева с инкрустированными углами в своем загородном доме. Из жирной спины Хары торчала черная ручка топора. Взвизгнув от радости, Киодо Цуй-Цы вскочил на ноги. Его слегка повело, но он устоял. Теперь ему было ясно, что надо делать с обидчиками. По поводу интригана Бари и его команды бывший первый помощник вообще не стал медитировать, в том, что их надо было немедленно мочить он не сомневался ни секунды.

Киодо Цуй-Цы нетвердым шагом подошел к стоявшей в углу кельи миниатюрной автоматической телефонной станции и нажал кнопку внутренней связи. На зов отозвался верный наперсник всех выходок первого заместителя сектант второй степени Хуси Ли Бо Бу, круглосуточно дежуривший у аппаратуры связи и всегда готовый к действиям на благо первого заместителя.