Он сделал мрачную паузу, выжидая, пока до командира дойдёт смысл сказанного. Потом его лицо сменило выражение с казённого на человеческое.

– Командир, – задушевно протянул Киянкин, – ну чес-слово, не дело это. Мало того, что треть – треть – девчонок скинули тебе мессагу, а ты уже пять дней не нашёл времени даже на то, чтобы их послать. Так у нас троих уже сто два послания от капелланов о единственном нарушителе, который злостно валит тёток в ощущение игнора.

– И это притом, шеф, ~ пробасил Кочур, переминая сто сорок кило с ноги на ногу, – что теоретически, за роль бога тебе браться рано, а вот образцово-показательной семьи от тебя ждут все экипажи. Потому что теория теорией, но пока не будет показательной практики – ничего не будет. В общем, очень много народу ждёт команды «делай, как я».

Загривенко по очереди посмотрел на троих капелланов, вынудив каждого опустить взгляд в пол. Откинувшись в кресле, он сложил руки на груди и насмешливо спросил:

– И что, перебор полутора тысячи тридцати семи и трёх в периоде кандидаток уже позволил найти подходящую кандидатуру?

Сквозь маску насмешки просочились несколько капель яростного бешенства. Этих капель хватило, чтобы Солонов, Кочур и Киянкин вздрогнули и подняли взгляд. Во взгляде Загривенко насмешки не было. Бешенство, пылавшее за глазами Загривенко, жадно потянулось к разумам, чтобы сожрать их. Трое спешно отвели взгляды.

– Саша, – тихо сказал Солонов. – Я только две вещи скажу. Первая: ты уже не один, кто понял, что надо. Да, вся эта затея пропитана тобой, и каждый в экипаже чует твою волю, и это его гнёт. У кого-то – глюки гасит, у кого-то – ядра гнёт… Я не просто так говорю. Четвёртая лаборатория собрала первый детектор метальных полей, и я тебе данные замеров докладываю. Отпечатки твоего поля в мотивационном телп-диапазоне – у всего экипажа. И вторая: ты в монстра… или божество превращаешься, Саша. До стыковки мы все были бешеные. Но все в одном направлении бешеные. А теперь ты себя накрутил так, что почти восемь тысяч человек себе противопоставил и гнёшь под себя. Знаю, что надо. Но где-то уже рядом та грань, где ты будешь против всех, – и где это твоё против всех в этих самых всех индуцированной целью впечатается. И это я тоже не просто так говорю. Мы целевой диссонанс померили и эм-кривые за неделю посмотрели. Растёт диссонанс, а диспергиванность эм-поля падает. Все – все скопом – медленно ползём к гневу. Ещё три-четыре месяца – и у нас будет полный борт бешеных психов, кидающихся на всех подряд.

– Учить тебя, Саша, я не буду. Ты умнее.