Собственно, это было одной из разработок Изотова, — попытаться вторгнуться в сферу человеческих особенностей, именуемой гениальностью. Занятно, но факт: часто болеющие в детстве нередко умнеют значительно быстрее сверстников. И причина не только в том, что, не выходя из дома, они вынуждены вместо футбола и скакалок довольствоваться учебниками и книгами, но и в том, что болезнь — это почти всегда температура, а повышенная температура не проходит для мозга бесследно. То же самое можно было сказать о так называемых очкариках, поскольку любая дисфункция зрения также существенно влияла на внутричерепное давление и незапрограммированные температурные скачки. Именно в этом направлении Александр уже третий год работал, потихоньку накапливая материалы для диссертации. Именно для него парикмахер собирал попутную статистику по скорости роста волос над правым и левым полушарием, измерял термодатчиками точечную температуру темени, затылочной части и висков, опрашивая пациентов, сводил воедино данные о меняющейся структуре волос и головных болях, которые, по уверениям Изотова, также навещали далеко не самых глупых людей.

Сам Дымов не слишком верил в столь жесткую зависмость интеллекта от температуры, однако его подкупала энергия коллеги, и он помогал ему при всяком удобном случае.

Возможно, он не заметил бы этого клиента вовсе, однако, минуя череду кресел, в которых располагались ожидающие своей очереди клиенты, Вадим переложил распечатки парикмахера в левую руку и привычно переключал зрение. Не то что бы эта картина его привлекала, но что-то завораживающее в ней безусловно присутствовало. По настоянию Раисы Дмитриевны вдоль всего коридора были установлены телевизионные мониторы. Скучающей клиентуре демонстрировали стандартный набор телеканалов. Увы, третье тысячелетие начиналось с победного шествия средств масс-медиа, интернета и зомбирующего телеоблучения. Человеческие метатела, чуть приподнявшись над креслами, уродливо кривились. Теряя обычную округлую форму, мантии вытягивались вперед наподобие щупалец, обволакивали мерцающие мониторы подобием коконов. И было отчетливо видно, как экранное изображение воздействует на мантии, заставляя их пугливо пульсировать, перекрашивая в нездоровые бурые цвета. В сущности человечество претерпевало тотальную метадеформацию. Телеэкран становился составной частью организма, механическим придатком мозга, высасывающим свою ежедневную долю энергии. Даже не имея сколь-нибудь серьезной статистики, Дымов всерьез подозревал, что возросшее число лейкозов и опухолей мозга напрямую связано с телевидением и компьютерными мониторами. Вот и сейчас он воочию наблюдал венец дарвиновской теории — этаких новолюдей, не гомо-советикусов, а теле-сапиенсов, у которых два мозговых полушария медленно, но верно срастались с третьим «псевдополушарием». В коридоре сидело человек пятнадцать-шестнадцать, и все они в настоящую минуту были похожи, как близнецы братья. Одинаково уродливые, с жирафьими, вытянутыми шеями, с головами опасно вросшими в пасти экранов…