И вдруг уже совершенно спокойно и печально:

Будто дожидавшийся окончания песни прожектор у сцены высветил нас и ослепил глаза. Моментально выхвативший пистолет Ветрицкий выстрелил, и стекло мощного фонаря весело разлетелось вдребезги. Лампа погасла, и я перестал щуриться.

– Ой, – прижалась к Напалму Вера, когда в дальнем конце зала полыхнула рукотворная молния. Вокруг другого стола затрепетало кольцо огня, а стоявшие на витрине за барной стойкой бутылки медленно поднялись в воздух.

Взбешенные нашей бесцеремонностью посетители начали подниматься из-за столов, и стало понятно, что без боя прорваться не получится. А учитывая способности некоторых уников…

Стиснув зубы, я медленно прочертил кончиком зажатого в руке ножа по бетонной колонне и слегка зацепил уходившую к потолку энергетическую нить. Родившийся в подземелье звук был сродни скрипу попавшего в мел камня по школьной доске. Только много, много противней и пронзительней. Во все стороны от колонны начали расходиться колебания магического поля, и, стиснув рукоять мелко задрожавшего ножа, я со всей дури рубанул клинком воздух.

Не могу сказать, что вышло именно так, как задумывалось: людей не расшвыряло в разные стороны и даже никого не сбило с ног. Но и полопавшихся бутылок и стаканов оказалось достаточно, чтобы отрезвить толпу. К тому же дрожь магического поля оказалась для многих уников весьма болезненна, так что их боевой задор пошел на убыль.

– Продолжим? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался я.

– А смысл? – Лоцман спрыгнул со сцены и похлопал себя ладонями по ушам. – Так и слух испортить недолго.

– И не только слух… – пробурчал сплюнувший на пол кровь Напалм. Бедолага, ему тоже досталось. Да и Ветрицкого как-то перекосило всего…

– Тогда позовите кого-нибудь из администрации, – распорядился я.

– Не стоит, – покачал головой Лоцман. Посетители начали медленно возвращаться на свои места, и мне пришло в голову, что этот паренек далеко не простой певец. – Думаю, знаю, что вам нужно…

– Да ну? – прищурился я, но, повинуясь жесту музыканта, все же оглянулся.

Твою мать!

Стоявшая посреди зала немного скособоченная дверь медленно распахнулась, и, как ни удивительно, теперь за ней темнел прямоугольник уходившего вниз прохода. И на оптическую или магическую иллюзию списать его появление никак не получалось – уж больно реальными выглядели облицованные стертой и местами обколотой керамической плиткой ступеньки.

– Первым иди, – приказал настороженно оглядывавший затихших уников Ветрицкий.

– Давай, – подтвердил это распоряжение я, и, покачав головой, Лоцман, нисколько не опасавшийся наставленного на него оружия, ступил на уходившие во тьму ступени.