ОФИЦЕР

КАК ВАЖНО БЫТЬ РУССКИМ

После третьего гудка Ковальский осторожно вытащил руку из-под затылка спящей рядом девушки.

— Гарсия? Что там у вас?

— Ты не один? Почему шепотом? — Ковальский открыл один глаз. Девушка мурлыкнула во сне, перевернулась на живот. Свет качающегося за окном фонаря лизнул ее голую спину, окунулся ленивым, серым языком в полумрак, меж раскинутых бедер.

— Юджин, практически чистый сигнал. Синхронизация не менее восьмидесяти восьми. Плотность потока, ты не поверишь, от шестнадцати и выше…

— Погоди… — Ковальский скатился с тахты, нащупал халат, толкнул дверь на кухню. — Теперь говори! Что у Луиса?

— Босс… — Гарсия замялся. — Тебя ждут. Луис… трижды перепроверил…

— Это само собой. Иначе не следовало меня будить.

— Нет, я не о том. Мы уже имели дело с этим мозгом.

— Что? — Ковальский левой рукой отвернул кран, плеснул себе в лицо ледяной водой.

— Никаких сомнений. Контур абсолютно идентичен. Примерно пять лет назад. Я сравнил распечатку. Тогда этим занимался университет, они фиксировали затухающую амплитуду шестого типа, но след взять не удалось. В прошлый раз была Латвия, это север Центральной Европы.

— Я знаю географию.

— Пятьдесят четыре часа назад первый устойчивый всплеск. На сей раз с точностью до сорока ярдов.

Ковальский несколько раз открыл и закрыл рот, подвигал челюстью.

— Не морочь мне голову, Гарсия. У тебя было пятьдесят часов. Чего ты темнишь?

— Босс, когда ты сам это увидишь, не поверишь. Всё, как ты говорил. Но у нас проблемы со свободной группой, я сперва решил, что сам полечу…

— Бог мой… — Ковальский, прижимая к уху телефонную трубку, натягивал джинсы. — У нас кто-нибудь говорит по-немецки?

— Это необязательно, Юджин. Она русская.

— Она? — Ковальский почувствовал, что должен немедленно куда-нибудь присесть.