Райнер едва не выронил влажный инструмент.

ТАКОЙ ответ ему не мог присниться и в самых страшных кошмарах. И совладать со своим удивлением было крайне сложно. Пара секунд потребовалось пехотинцу, чтобы осмыслить услышанное. А когда первое изумление прошло, Райнер заскрипел зубами, борясь с желанием на месте убить эту суку в кресле.

Но пока что она могла быть еще полезна.

— Когда? — сдавленным от ярости голосом спросил Райнер.

— Скоро! — поняв, что пока ее пытать не будут, Серая стала чуть спокойнее и сговорчивее.

— КОГДА!? — взревел Райнер.

— НЕ ЗНАЮ!!!

И пехотинец понял по жалкому виду своей жертвы, что она и правда не знает. Самого важного — и не знает. То, что может решить судьбу всей планеты — не знает. А если бы знала, неслась бы отсюда к чертям подальше или на свою родную планету. Потому что Четвертые, которых назвала инопланетянка «Небесными» именовались на человеческом языке Первородными. А Первородные — это… Это конец всему.

— Зачем провоцируют кваари? — севшим голосом спросил пехотинец.

Если будут Первородные — то не будет никого. Так зачем же в этом случае заставлять бурлить все болото, под названием Земля?

— Чтобы убрать ваши Воздушные силы, — ровно дыша, ответила Серая.

— Зачем?

— Чтобы не мешали.

Райнер неспешно развернулся на месте и медленно направился к своему кейсу. Грэйс удивленно смотрела вслед, а ее соплеменница старалась не издавать ни звука. Она чувствовала, что ее дознаватель опущен и раздавлен правдой. Она ощущала слабое превосходство. И с каждым гулким шагом, от которого просто веяло обреченностью, Серая в кресле набиралась все большей храбрости. Она улыбалась, когда Райнер сложил свой пыточный инструмент в кейс. Она победно скалилась, когда услышала, что кейс закрылся. И когда Райнер выпрямился в полный рост, Серая распахнула остатки своего хохолка и гордо вскинула голову. Этот слабый шорох заставил пехотинца обернуться и вспомнить про свою жертву. На его лице отразилось неподдельное изумление.

— Оно еще живо? — спросил Райнер, возможно, даже обращаясь к себе и удивляясь своей забывчивости, но Грэйс поняла его с полуслова.

Рядом с ней к стулу была сейчас привязана не соплеменница. Нет. Это было существо, которое нанесло боль ее другу. Которое заставило его растеряться и забыться. Существо, выдавшее такую злую правду, которую жалко даже будет говорить врагу. И Грэйс знала, что готова была сделать с этой тварью. И сделала.

Под непродолжительный ор, переходящий на несвойственную их расе тональность, а затем и булькающий хрип, Райнер очень неспешно достал из кармана пакетик влажных салфеток и стал тщательно вытирать испачканные ладони. Мельком в его голове прошла мысль, что вот теперь его подруга достигла пределов своей жестокости. Но мысль следом подсказала Райнеру, что он не удивлен. Что ему некуда больше удивляться, и весь свой эмоциональный лимит он просто исчерпал.