В первую экскурсию по Ист-Энду Скитера сопровождали два закаленных профессионала: Малькольм и Марго — они желали удостовериться, что он владеет ситуацией достаточно, чтобы отпускать его с парой конюхов. Они углубились в лабиринт грязных, зловонных улиц Уайтчепла за час до рассвета, но жизнь там уже била ключом. Обитатели этого печально известного района завтракали, опрокидывая в глотку галлоны дешевого джина и пива и закусывая это значительно меньшими количествами жареной рыбы с хлебом. Женщины, кряхтя, ковыляли по улицам, словно им не удалось прилечь за ночь. Собственно, так оно и было — если речь шла о проститутках, которым не удалось набрать денег на ночлежку. Спившиеся — а Скитер успел услышать достаточно разговоров, чтобы понять, что многие из этих женщин пьют горькую, — спустили свои с таким трудом заработанные гроши на пойло. Похоже, в здешней социальной среде это было обычным явлением.

Доверху груженные телеги и фургоны громыхали по Хаундсдич, Олдгейт-Хай-стрит и Коммершл-стрит; запряженные в них битюги обросли шерстью к зиме. На юг, к порту, тянулись фургоны с добром на экспорт во все концы мира, а навстречу им везли строевой лес, мешки хлопка, стопки шкур и мехов, слитки чугуна и меди для литейных мануфактур, вонючий дым из труб которых окрашивал небо над Уайтчеплом в черный цвет. Из открытых фабричных окон несся визг пил и лязг молотов.

И люди, люди повсюду: со въевшейся в кожу угольной пылью и фабричной копотью, которые не смыть дешевым щелочным мылом. Женщины в неряшливых платьях, несколько лет как вышедших из моды, пекли хлеб, тащили корзины с цветами, резали мясо за витринами мясных лавок, задние комнатки которых часто хранили страшную тайну подпольных абортов. Мужчины тащили на плечах мясные туши или корзины с потрошеной рыбой, направляясь на зловонные рынки, где бездомные кошки и жирные крысы дрались из-за потрохов или рыбьих голов. Другие толкали перед собой тачки с кирпичом или строительным камнем, тащили на кожаных ремнях точильные станки, переходя от порога к порогу с предложением поточить ножи. Мальчишки-посыльные тащили корзины овощей или тяжелые охапки газет. Некоторые торговали с тачек ржаво-красной кирпичной пылью, расфасованной в маленькие кульки. Какой-то мальчишка держал в руках настоящего хорька, а на потертом кожаном поводке — рыжего спаниеля.

— Боже праведный, он что, продает этого хорька? — изумленно спросил Скитер.

Малькольм проследил направление его взгляда.

— Нет, не продает. Этот мальчишка — крысолов. Чтобы крыс извести, надо хорька завести, — добавил он, явно цитируя народную мудрость. — Впрочем, большую часть дня он проводит в лучшей части города. Выводит крыс в домах богатых леди. Хорек выискивает их и выгоняет, а спаниель убивает.