В общем, нервы ее пребывали в столь расшатанном состоянии, что, когда зазвонил телефон, она выронила стакан бренди из рук. Так и оставив его валяться на ковре (хорошо еще, не разбился!), она бросилась в лавку, где стоял телефон.

— Голди Морран! — Как она ни старалась, голос ее звучал на редкость неровно.

— Голди? Это Майк Бенсон говорит. Теперь ясно, почему мы не смогли дозвониться тебе домой. Ты давно сидишь взаперти в лавке?

— Ясное дело, с тех пор, как этот псих объявился.

— Мы сейчас проводим повальный обыск всех помещений станции. Я так понимаю, ты сейчас одна?

— Конечно, одна! Или ты думаешь, я дикие оргии закатываю, а? Я хочу выбраться из этой лавки, Майк. Бога ради, пошли кого-нибудь проводить меня домой.

— Ладно, пришлю, — буркнул Бенсон. — Заодно и обыщет — сначала лавку, потом квартиру.

— У тебя доброе сердце, Майк!

— Не стоит благодарности, Голди. Будь готова отпереть дверь.

— Жду, — мрачно вздохнула она.

Спустя пять минут у входа в ее лавку действительно объявился молодой агент ДВВ с рацией в руке. Голди отворила дверь и стояла, нетерпеливо притоптывая ногой, пока он обыскивал ее лавку. Ей даже пришлось пройти за ним в комнату-сейф, чтобы у него не возникло соблазна потырить что-нибудь.

— Славные птички, — заметил он с нехорошей искоркой в глазах. — Каролинские попугаи, не так ли? — Он черкнул что-то в своей записной книжке. — Мистер Уилкс оч-чень ими заинтересуется. Он, видите ли, у нас большой любитель птиц.

Этот гаденыш еще насмехался над ней!

Голди буквально бурлила от бессильной злости. Собственно, в самом содержании попугаев не было абсолютно ничего незаконного. Но Монти, чтоб его, теперь будет следить за ней ястребом, обрубив весьма прибыльный источник побочных доходов в виде контрабанды яиц.

— Ладно, можете запирать, — бросил он наконец, захлопывая свой блокнот и убирая его в карман. Она заперла хранилище, а он тем временем доложил по радио, что у нее в лавке все чисто. — Я провожу мисс Морран домой и проверю все там.

— Вас понял, — прохрипела в ответ рация, Они вышли с парадного хода, который Голди заперла на все замки, потом она опустила на вход и витрину стальную решетку, которую тоже заперла.

— Сказать не могу, как мне не терпится залезть под горячий душ и лечь в настоящую кровать, — призналась она.

— Вам еще грех жаловаться, — возразил дэвэвэшник. — С тех пор как здесь этот маньяк, мы спим по два часа в сутки. Да и прежде, скажем честно, ненамного легче было.

Самый короткий путь в жилой сектор, где проживала Голди, лежал через Валгаллу. Общий зал казался абсолютно вымершим, только их шаги отдавались гулким эхом. Изредка Голди ощущала присутствие других патрулей — в основном по треску радиопереговоров.