— Когда вы меня поцеловали? Я не обиделась, — ответила она, всем своим видом давая понять, что предпринимать новые попытки не стоит. Остолоп ковырял носком сапога землю на дне окопа, в котором они сидели, а Люсиль продолжала: — Мне это не нужно, Остолоп, я не хочу. Дело не в вас… вы хороший человек. Дело во мне.

— Хорошо, — проговорил Дэниелс.

Он достаточно долго прожил на свете, чтобы пасть жертвой своих чувств, но это не означало, что у него их не могло быть. Он сдвинул немного каску и почесал в затылке.

— Вы же сами сказали, что я вам нравлюсь, тогда почему же… — Дэниелс замолчал; если она не желает говорить, ее право.

Впервые с тех пор, как они познакомились, он вдруг увидел, что Люсиль не знает, что сказать. Она нахмурилась, очевидно, смутилась. Затем очень медленно начала:

— Остолоп, мне трудно объяснить, да и не очень хочется… Я… Неожиданно раздался крик:

— Мисс Люсиль! — Появился солдат из другого взвода, который запрыгнул к ним в окоп и выпалил: — Мисс Люсиль, у нас двое раненых. Один в плечо, а другой — в грудь. Питере… тот, которого ранило в грудь, он очень плох, мисс.

— Иду, — сказала Люсиль и поспешила к раненым, оставив Остолопа смущенно почесывать голову.

* * *

Дэвид Гольдфарб считал, что несмотря на военное время, соблюдать правила этикета необходимо. В конце концов, не каждый день премьер-министр посещает Опытный научно-исследовательский аэродром в Брантингторпе.

Но Уинстона Черчилля не приветствовал строй подтянутых представителей ВВС в синей форме, и никому не пришло в голову устроить демонстрацию способностей «Пионеров» и «Метеоров», чтобы показать главе страны, чего удалось достичь Фреду Хипплу и его команде. По правде говоря, о приезде Черчилля стало известно всего за час до назначенного срока.

Полковник Хиппл сообщил потрясающую новость, вернувшись из барака, в котором расположилось командование аэродромом. На одно короткое мгновение его подчиненные, изо всех сил старавшиеся разгадать тайны бомбардировщика ящеров, сбитого неподалеку от аэродрома, от изумления потеряли дар речи.

Как и всегда, первым пришел в себя уоррант-офицер Бэзил Раундбуш.

— Очень благородно с его стороны явиться сюда собственной персоной для того, чтобы надрать нам уши.

— Надеюсь, ваши будут первыми, старина, — ответил Хиппл, и Раундбуш прикрыл лицо руками, сдаваясь. Полковник Хиппл, хоть и был значительно ниже ростом любого из своих подчиненных, в остроумии им не уступал. — Полагаю, о визите стало известно всего несколько минут назад, — продолжал он. — По вполне понятным причинам приняты серьезные меры безопасности.