— Мы сделаем так, как вы скажете, — обещал Курчатов.

— Уж постарайтесь, — с угрозой заявил Молотов. — А пока Советский Союз — не говоря уже обо всем человечестве — нуждается в запасах взрывного металла. Вы не в силах начать его производство в течение восемнадцати месяцев — так вы утверждаете. Ну и сколько же вам потребуется времени? — Несмотря на невысокий рост, Молотов умел произвести на собеседника впечатление.

Ну, а когда он выступал от имени Советского Союза, то и вовсе превращался в великана.

Курчатов и Флеров переглянулись.

— Если все пойдет нормально, нам нужно четыре года, — сказал Флеров.

— Если нам будет сопутствовать удача — три с половиной, — уточнил Курчатов.

Флеров с сомнений посмотрел на своего коллегу, но потом все-таки кивнул.

Три с половиной года? Или даже четыре? Молотов чувствовал себя так, словно его только что лягнули в живот. В течение всего этого времени у Советского Союза будет всего одна бомба, которую он не сможет использовать из страха перед чудовищной местью ящеров? А немцы с американцами — может быть, и англичане с японцами — опередят нас в производстве своей бомбы?

— Ну и что, по вашему мнению, я должен сказать товарищу Сталину? — спросил он.

Вопрос повис в воздухе. Гнев Сталина мог обрушиться не только на ученых за их не слишком оптимистический прогноз, но и на самого Молотов — гонца, принесшего плохие новости.

Если ученые и в самом деле незаменимы, Сталин, пожалуй, не решится их уничтожить. За долгие годы Молотов сделал все, что в его силах, чтобы стать для Сталина человеком необходимым — но он прекрасно понимал, что это совсем не то же самое, что быть незаменимым.

— Могу ли я передать Генеральному секретарю, что вы добьетесь успеха через два с половиной, три года? В таком случае у нас появляются хоть какие-то шансы смягчить гнев Сталина.

— Товарищ комиссар, вы, конечно, можете сказать Сталину все, что посчитаете нужным, — ответил Курчатов. — Но когда пройдет время, а нам не удастся завершить работу, вам придется давать объяснения.

— Если ящеры дадут нам время, необходимое для завершения исследований, — добавил Флеров; казалось, сомнения Молотова доставляют ему удовольствие.

— Если ящеры захватят вашу лабораторию, товарищи, уверяю вас, мало вам не покажется, — сумрачно пообещал Молотов.

Если бы немцы победили Советский Союз, Молотова поставили бы к стенке (с завязанными глазами, если бы повезло), но физики-ядерщики могли оказаться полезными и спасти свою шкуру, переметнувшись на службу к врагу. Впрочем, ящеры вряд ли захотят открыть людям секрет расщепления атома. Чтобы физики лучше его поняли, Молотов добавил: