Огромная мраморная арка, установленная в том месте, где сходятся Оксфорд-Стрит, Парк-Лейн и Бейсуотер-Роуд, вела в северо-восточный угол Гайд-парка. На противоположной стороне Парк-Лейн находился «Уголок оратора», где мужчины и женщины забирались на ящики, стулья, или все, что попадалось под руку, и обращались с речами к любому, кто пожелает их выслушать. Русси попытался представить себе такое место в Варшаве — при поляках, нацистах, или ящерах. Но перед глазами вставали лишь картины публичных казней, которые непременно последовали бы за несанкционированным публичным выступлением. Может быть, Англия все-таки заслужила свое счастье.

Всего несколько человек слушали — или задавали вопросы — ораторам. В парке было совсем немного народа — в основном, люди занимались своими огородами. В Лондоне на каждом, даже самом крошечном клочке земли выращивали картофель, пшеницу, кукурузу, свеклу, бобы и капусту. Немецкие подводные лодки окружили Британию кольцом блокады. Появление ящеров не принесло облегчения. Они, конечно, не столь безжалостно обращались с кораблями, но сейчас наступили такие времена, что Америке и остальному миру стало практически нечего посылать своим британским друзьям.

Остров трудился изо всех сил, чтобы прокормить себя. Возможно, британцы обречены на поражение, в особенности, если они намерены продолжать производить военную технику и боеприпасы. Но если они и знали, что проиграли, то никак этого не показывали.

По всему парку были вырыты длинные траншеи, где-то открытые, кое-где крытые проржавевшим железом. Как и Варшава, Лондон научился ценить бомбоубежища, пусть и самые ненадежные. Несколько дней назад, когда завыли сирены, Мойше и сам воспользовался одним из них. В нескольких футах от него на земле устроилась пожилая женщина, которая, завидев его, вежливо кивнула, словно они встретились за чашкой чая. Они просидели бок о бок, пока не прозвучал сигнал отбоя тревоги, затем отряхнули одежду и отправились дальше по своим делам.

Мойше вернулся на Оксфорд-Стрит. Он изучал город очень осторожно. Пару раз он здорово заблудился, когда отходил от знакомых улиц всего на несколько кварталов. Кроме того, Мойше все время смотрел не в ту сторону, постоянно забывая о том, что машины двигаются по левой, а не по правой стороне улицы. Если бы на дорогах было больше транспорта, его наверняка давно бы кто-нибудь сбил.

Он повернул направо, на улицу Риджент-Стрит, затем налево, на Бик. Несколько мужчин входили в ресторан. «Барселона» прочитал Мойше на вывеске. Среди них он заметил высокого худого Эрика Блэра. По-видимому, он закончил свою запись на радио и отправился на ленч.