— Куда мы поплывем? — осторожно спросил Мойше. Маврокордато, загибая пальцы, принялся перечислять города:

— Рим, Афины, Тарсус, Хайфа. В Хайфе вы сойдете на берег.

— Но… — Неужели Маврокордато пытается его обмануть? — Рим находится в руках ящеров. Ими захвачена большая часть Италии.

— Вот почему мы отправляемся туда. — Маврокордато сделал вид, что слизывает что-то с ладони. — Ящеры будут очень gamemeno рады нас видеть.

Мойше не знал, что значит слово gamemeno. Рейвен ахнул и захихикал, что приоткрыло завесу тайны над смыслом слова. Впрочем, Мойше уже догадался, о чем говорит грек. Значит, он перевозит имбирь. Инопланетяне будут рады его видеть — а капитан не сдаст семейство евреев официальным властям ящеров.

— Они отдают нам немало интересных штучек в обмен на… — продолжал Маврокордато, вновь сделав знакомый жест. — Мы привозим то, что им нужно. У нас отличные доходы. А когда англичане заплатили нам за вашу доставку… — Он поднес пальцы к губам и поцеловал их.

Русецки впервые видел этот жест, но понял его и без переводчика.

Капитан «Наксоса» отвел их в каюту. В ней стояла узкая койка для него и Ривки, на полу лежал соломенный тюфяк для Рейвена. Каюта была тесной и грязноватой, но после пребывания на борту «Морской нимфы» новое пристанище показалось им загородной виллой.

— Зажигайте свет только после того, как плотно закроете дверь и опустите занавеску на иллюминатор, — предупредил Маврокордато. — Если вы этого не сделаете, мы будем очень вами недовольны, сколько бы англичане за вас ни заплатили. Вы меня поняли?

И, не дожидаясь ответа, он присел на корточки и, обращаясь к Рейвену, медленно произнес короткую фразу на греческом.

— Нет, нет, — ответил Рейвен — или так только показалось Мойше? Его сын явно рассердился, что с ним говорят, как с ребенком, и добавил: — Malakas.

Глаза Маврокордато округлились, и он принялся неудержимо хохотать. Выпрямившись во весь рост, он сказал:

— У вас замечательный мальчик. Из него получится настоящий мужчина, если его кто-нибудь не задушит раньше.

Через пару часов, когда взойдет солнце, у нас будет завтрак — булочки и паршивый чай. Присоединяйтесь к нам. — Коротко поклонившись, он вышел из каюты.

Ривка закрыла дверь, опустила затемнение на иллюминатор и включила свет. Загорелась тусклая лампочка на потолке, защищенная металлической сеткой, очень похожая на те, что были на борту «Морской нимфы». Однако Мойше пришлось прикрыть веки — после темноты глаза начали слезиться.

Он оглядел каюту. Много времени не потребовалось: если не считать отслаивающейся краски и следов ржавчины, смотреть было не на что.