Рядом с ней стоял Аврам и смотрел вниз — на свои покрытые рубцами руки. Владислав глазел на вершину липы, под которой они стояли. Оба они, сопровождавшие ее от Люблина, молчали. Они выполнили свое задание, доставив ее сюда. Теперь наступила ее очередь.

— У вас здесь есть самолет? — спросила она, решив не придавать значения внешности, имени или классовой принадлежности Игнация. Дело есть дело. Если великий Сталин мог заключить пакт с фашистом Гитлером, то она постарается сладить с вооруженным шмайссером учителем фортепиано.

— У нас есть самолет, — согласился он.

Возможно, он тоже стремился преодолеть свое недоверие к ней, социалистке и русской. Во всяком случае он стал объяснять в подробностях:

— Он приземлился, когда ящеры выставили отсюда немцев. Мы не думаем, что с ним что-то не в порядке, исключая то, что у него кончилось топливо. У нас теперь есть топливо, есть новая аккумуляторная батарея, заряженная. Мы также слили старое масло и гидравлическую жидкость и заменили и то и другое.

— Это уже хорошо, — сказала Людмила. — Какого типа самолет?

Она предполагала, что это может быть «Мессершмитт-109». Она никогда прежде не летала на настоящем истребителе. Наверное, это будет веселая жизнь, но уж очень короткая. Ящеры с ужасающей легкостью посбивали «мессершмитты» и самолеты советских ВВС в первые же дни нашествия.

Но Игнаций ответил:

— Это — «Физлер-156». — Он увидел, что это название ничего не говорит Людмиле, и поэтому добавил: — Они называют его «шторх» — журавль.

Кличка тоже не помогла.

Людмила сказала:

— Думаю, будет лучше, если вы мне дадите взглянуть на машину.

— Да, — сказал он и опустил руки, словно на воображаемую клавиатуру. Он наверняка был учителем фортепиано. — Идемте со мной.

От лагеря Игнация до самолета было около трех километров Эти три километра по неровной тропе свидетельствовали, какие тяжелые бои проходили здесь. Земля была покрыта воронками от снарядов, повсюду валялись куски металла и обгоревшие остовы бронетехники. Людмила прошла мимо множества спешно вырытых могил, большинство с крестами, некоторые со звездой Давида, а часть — вообще без ничего. Она показала на одну.

— Кто похоронен здесь? Ящер?

— Да, — снова сказал Игнаций. — Священники, насколько я знаю, до сих пор не решили, есть ли у ящеров душа.

Людмила не знала, что ответить, и поэтому промолчала. Она не думала, что у нее есть душа — в том смысле, какой подразумевал Игнаций. Люди, слишком невежественные, чтобы постичь диалектический материализм, всегда беспокоятся об ерунде!

Она задумалась, где же скрыт гипотетический «Физлер-156». В окрестностях была лишь парочка зданий, к тому же настолько разрушенных, что в них нельзя было спрятать не только самолет, но даже автомобиль. Он подвел ее к небольшому холму и сказал: