И багровое солнце.

Проклятое багровое солнце.

Я мысленно выругался и резко сел.

Предназначение, сказал Нкот. У меня будет свое предназначение. Хотел бы я знать, о чем он толковал. Мне не нравился смысл, который он вкладывал в это понятие… И этот неизвестно откуда взявшийся у меня дар предвидения. Проклятие, это что, правда? Неужели я в самом деле когда-нибудь столкнусь о этим жутким пылающим «шариком», с этим воплощением вселенской энтропии, с этим парящим кошмаром нездорового воображения? А вдруг… вдруг это и есть Проколд, Хищник мироздания?! Я прямо оцепенел от этой жуткой мысли, позвоночник словно кто-то вынул и вложил вместо него кусок льда… Только не это… Даже Нкот со всеми его сверхвозможностями не справится с таким Хищником…

Нет, лучше думать о чем-нибудь другом, нервы и так взвинчены ожиданием приближающейся смертельной опасности. Еще лучше – вообще ни о чем не думать, да только остановить разговор с самим собой не так просто, как кажется на первый взгляд… Я попытался снова расслабиться…

Но чужой был иного мнения о времени привала. Мысли прервало его внезапное появление прямо среди нас, и торопливые шипящие приказы, несущие неподдельную тревогу:

– Поднимайтесь! Быстрее, быстрее! Здесь нельзя больше находиться. Шевелитесь же! Следуйте за мной.

Никаких признаков опасности, из-за которых стоило бы так беспокоиться, я не заметил, но раздумывать не стал, быстро встал, привел себя в походный порядок и поспешил за чужим вслед за шелтянами и трансом, уже шустро сорвавшимися с места. Нкоту виднее.

События не заставили себя ждать. Едва мы тронулись в путь, успев отойти лишь на пару десятков шагов, как странный шорох за спиной заставил меня обернуться. И от увиденного тело обдало жаркой испариной. Нижние ветви дерева, рядом с которым я отдыхал, черные и безлистные, вдруг ожили, гибко спустились к земле и вовсю шарили по ее поверхности, вороша листву и мох, ощупывая пустые пластиковые упаковки.

На звук обернулись и шелтяне.

– Проклятие галтов, я рад, что меня там уже нет, – сквозь зубы пробормотал Бигман, немного побледнев. – Этот лес наверняка плотояден.

– Угу, и, видимо, спячка его была очень долгой, раз он так запоздало среагировал, – добавил я. – Иначе мы уже угодили бы ему на завтрак…

– Пошли, – поторопил Нкот. – Пока он не проснулся впереди нас.

Это заявление подстегнуло лучше любого окрика: отряд быстро двинулся прочь.

Обошлось. Плотоядный лес вскоре остался далеко позади, а местность снова начала меняться. Высота деревьев постепенно уменьшилась вдвое, цвет их из черно-красного перетек в безопасный серо-зеленый. Полог из лишайника на кронах сгинул, но светлее почему-то не стало – солнце словно было затянуто мутной пленкой. Изменение местности на этом не закончилось. Деревья продолжали уменьшаться с каждым километром. Через час они уже понизились до высоты моего роста, а затем лес сменился полем округлых пепельно-серых кустов, раскинувшимся вдаль насколько хватает глаз. Горизонт заволокла зеленоватая дымка, приблизилась, ядовито-зеленым туманом затянула землю и заклубилась возле ног, наплывая порывами, словно выдохи невидимого монстра. Шаровидные шапки кустов, растаяв в тумане основанием, как бы плавали на его поверхности, топорща во все стороны корявые безлистые веточки. И все это искажалось, дрожало, как дрожит воздух в раскаленной пустыне, перспектива искажалась с каждым шагом, то приближая, то удаляя предметы. Но чужой, не говоря ни слова, неутомимо скользил вперед, и туманные испарения отступали перед ним, тая вокруг его тела на несколько метров, а затем смыкались снова и вплотную подступали к нам. Ноги ниже колен скрылись в шевелящемся конденсате, казалось, следующий шаг окажется шагом в бездну… Ощущение не из приятных, заставляющее терять чувство реальности, натягивать и звенеть нервные струны… И земля под ногами начала едва заметно колебаться, пружинить, раскачиваться – словно ступаешь по плотно утрамбованной вате или гигантской паучьей паутине, раскинувшейся на всю равнину… К горлу подступила тошнота, а грудь сжало легкое удушье… Мир незаметно сузился до спины Бигмана, раскачивающейся впереди меня подобно маятнику и вызывающей отупение… Затем реальность окончательно потерялась…