Иван горько усмехнулся — доживет ли он до рождения своего сына?

Доживет ли он… до встречи с капсулой? Без неё, без возвратников не будет отката. — А значит, ничего больше не будет.

«Я вновь увижу Землю! — неожиданно сказал Первозург. — Не верится!

Сорок миллионов лет, о-о, как это много!» — Иван смотрел в край обшивки, который по его мыслеприказу превратился в зеркальную поверхность, и сам себе казался миллионолетним стариком: измождённый, высохший, не человек, а мумия, мутные старческие глаза, дряблая кожа в рыжих пятнах, истрепанная и полувыпавшая, седая как лунь борода, клочь оставшихся длинных волос. Пристанище погубило его. Он прожил в Пристанище всю свою жизнь. И теперь он бежит из него!

Капсула! Где же ты, капсула! Руки планеты Навей, эти разреженные беснующиеся протуберанцы тянулись за ними, хватали их, царапали своими когтями обшивку бота, соскальзывали… нет, взбесившиеся вурдалаки не могли теперь ничегошеньки с ними поделать! Они не имели выхода с Полигона, ставшего Черной Язвой Вселенной. Они были заключены в непостижимой планете Навей как джин в бутылке. И всё Чёрное Зло преисподней не могло им дать сил, ибо законы пространственных связей были сильнее и не открылся ещё Сквозной Канал из мира мертвых в мир живых. Бот стремительно ускользал из смертных Объятий Пристанища.

— Что ты станешь делать, когда мы придем на Землю? — спросил Иван у Первозурга. — Я готов тебе помогать, как ты помогал мне. И всё же…

«И всё же тебе не хотелось бы, чтоб я задерживался в твоем мозгу слишком долго?»

— Да! — упрямо ответил Иван.

Первозург промолчал. Чувствовалось, что ему нелегко в этой новой своей роли. Кто он теперь? Придаток? Ничто в чужой плоти? Вот так запросто превратиться, из властелина половины Пристанища в приживалу. Да, это непросто перенести.

«Я воплощусь в первое же существо, которое мы встретим, Иван», — сказал он после молчания.

— А захочет ли оно этого?

«Мы не будем его спрашивать, Иван!»

— Нет! На Земле другие законы. Ты слишком долго жил в Пристанище.

Ивана клонило в сон. Он был слаб, слишком слаб. Если бы не Первозург, он бы давно умер, ещё там в зале, на ступенях. Старец отдавал ему свои бесконечные силы. Старец умел жить. Он в основном и занимался этим все сорок миллионов лет странствия Пристанища в иных мирах. Он научился выживать в любых обстоятельствах воплощаться, перевоплощаться, выскальзывать из умирающего или уже умершего тела и впиваться в новое, въедаться в него, захватывать его — и жить! жить!! жить!!

«Хорошо, молодой человек! Я и впрямь темного забылся, не надо учить меня человечности. Я вселюсь в первое же тело, которое нельзя будет воскресить. Я вселюсь в труп И оживлю его своим присутствием. Я уйду из тебя. Но мы ведь будем помогать друг другу?»