Воспоминание о чуде казалось таким же близким, как знакомое, но забытое слово, которое вертится на языке — и никак не приходит на ум. Все усилия, все напряженные попытки вспомнить только отдаляют его, делают еще более призрачным и неуловимым. Дэвид испытал настоящее мучение от попыток найти — уже не в окружающем мире, а в своем разуме — образ, который приняло чудо. Оно… она постоянно ускользала. Нежная и хрупкая, «как… бабочка? Как ребенок?…

Так, уже теплее. «Ребенок» и «она». Выходит, это маленькая девочка? Он уже почти вспомнил… почти нашел ее — синеглазую Алису, явившуюся спасти его…

И тут Дэвид Брендом проснулся во второй раз.

Он лежал на широкой, мягкой кровати, нежась под теплым одеялом. Накрахмаленная простыня, почти хрустящая наволочка… Запах свежего, чистого белья. В комнате утренний полумрак, окно открыто, и, заставляя трепетать тяжелые шторы, в комнату струится ветерок с запахом росы, трав и облаков…

Это не его комната. Это спальня его невесты, Идэль-лигейсан-Саутит-Кион. Дэвид повернул голову. Рядом никого нет, на постели — след ее тела. Значит, принцесса уже встала…

«А вот интересно, — пришла мысль, — я заключенный, которому приснилось, что он стал волшебником, или волшебник, которому приснилось, что он заключенный?…»

Дэвид выбрал второй вариант — поскольку этот вариант нравился землянину намного больше первого. Посмотрел по сторонам. Окружающая действительность не возражала. Стены не таяли и не торопились исчезать. Мир казался достаточно устойчивым, чтобы ему можно было поверить. И Дэвид поверил.

Тем не менее у него возникло чувство, что он пропустил что-то важное. Или забыл. По мере того, как сон отступал, чувство становилось слабее. Дэвид все еще был дезориентирован и, чтобы привести мысли в порядок, стал вспоминать, кто он и что здесь делает.

Он и вправду когда-то сидел в тюрьме. Во сне он вернулся на шесть лет назад, в камеру, куда его посадили за несколько нелестных слов, публично сказанных в адрес Роберта Каннинхейма, Правителя Мира. Дэвида ждал скорый суд и ссылка на Остров Грядущего Мира, когда судьба послала ему Лайлу кен Апрей — одиннадцатилетнюю графиню из замка Тинуэт. Лайла происходила не просто из другого мира — а из мира, расположенном в ином потоке миров. На Земле T-1158A, родной планете Дэвида Брендома, она очутилась потому, что искала своего пропавшего отца, могущественного чародея Ролега кен Апрея, пропавшего без вести несколько лет тому назад. В мире, где родилась Лайла, волшебство было обычным явлением, ему никто не удивлялся. Позже Дэвид узнал, что магия пропитывает все миры, в том числе и его собственный. Искусство волшебства — всего лишь способ управлять энергиями, и в некоторых мирах в силу разных причин и условий она принимает особые, уникальные формы, которые остаются действенны только в границах данного мира. Такой аномальной формой волшебства, с точки зрения обитателей родного мира Лайлы, была вся земная наука.