– Не выбирая, сразу указал на меня. Что это?

– Для уплаченных денег ты слишком разговорчива. Хорошо, я скажу. Это значит, что ты мне нужна. Просто необходима. Я шагу без тебя ступить не могу. Каждый день без тебя просто смерти подобен.

Аглая остановилась и удивленно посмотрела на Ивана. Обломок прошел несколько шагов и обернулся:

– Ты идешь?

– Да. Но я не самая красивая в храме. Есть девочки красивее меня.

– Зато ты не царапала Феодоре глаза в порыве зависти. Меня это устраивает. Кроме того, «красивая» и «некрасивая» в разговоре о Цаплях звучит глупо.

– Фанес всеблагой посадил дерево моей судьбы много лет назад. В урочное время оно зацветет, и в урочное время его свалит порыв ветра. К чему лишняя суета?

– Девчонки, которые пытались разорвать Феодору на куски, думали иначе.

– Это их дело. Нас объединяет только умение, в остальном мы разные. Ведь ты даже не помнишь меня! Помнишь Софию, помнишь Феодору, помнишь дурочек, что лезли императрице на глаза, а меня – нет. На тех глупых смотринах я стояла с самого краю и глядела в пол.

– Стало быть, все это время ты не отбрасывала тени?

Аглая холодно усмехнулась.

– Что за околесицу насчет «своего самовара» ты нес в покоях Ипполиты?

– Да так, не обращай внимания.

– Впервые я с мужчиной столь долгий срок, – Цапля со странным выражением лица посмотрела в небо. – Должно быть, это необычно.

– Боишься, привыкну?

– Ты не привыкнешь, – Аглая холодно улыбнулась. – А я могу.

– Осторожно, ямка.

– Спасибо, эв имяхранитель, вы очень любезны, – голос Цапли вымерз, в нем прозрачно звенел лед, и обломок поежился.

– Всего доброго! – за ворота их проводил неизменный Хуб, калитка закрылась, и возница распахнул дверцу экипажа.