– Могут, – с улыбкой согласился Лю. – Но я не собираюсь возвращаться. Вернее, я возвращусь на базу, но чтобы оттуда прорваться наверх.

– То есть, сейчас мы с тобой все обсудим и сразу начнем действовать?

– Да, – Лю уже не улыбался.

– А если я не соглашусь?

– То есть, ты не хочешь больше посидеть в сортире у своей мамы?

– Хочу, Лю. Очень хочу! Поэтому – излагай.

– Кроки восстания тут внизу, на руднике, не боятся, – напарник Андрея говорил быстро, уверенно, как о давно хорошо продуманном деле. – Чуть что – перекрыли кислород, и все. Поэтому охрана внизу минимальна. Больше для того, чтобы мы между собой не подрались и не обижали кроков-заключенных.

«Точно. В концлагерях тоже охрана была минимальна. Очень редкие заключенные решались на побег. Куда бежать? Везде чужие. А если поймают, запытают до смерти».

– Хорошо, пусть мы захватили базу. Наверх-то нам не прорваться. Я, когда меня сюда вниз везли, хорошо разглядел тот щит наверху. Кроки, наверное, его специально всем нам показывают, чтобы отбить всякую охоту рыпаться. Такой щит лучеметом не возьмешь, комбайном не прогрызешь и транспортером не протаранишь. Такую громадину разве что ядерным взрывом можно сорвать с места.

– Правильно, Бахруд. Его ядерным взрывом и придется подрывать.

– Меня не Бахрудом зовут, а Андреем.

Лю только улыбнулся в ответ. Похоже, истинное имя Андрея для него не было новостью.

«Точно читает мысли. Откуда он тогда узнал русские буквы?»

– А у тебя что, атомная бомба есть? Плохо обыскали?

– Обыскали меня хорошо, – Лю не обращал внимания на сарказм своего напарника и говорил серьезно, без малейшей и тени улыбки. – Но атомная бомба у меня есть.

– Где? – удивленно вскричал землянин.

– Тут, – Лю постучал рукой по шлему, – остается только сделать.

– А-а-а, – энтузиазм землянина явно пошел на убыль. – Не знаю, но атомная бомба, сделанная на коленке, – что-то мне мало в это верится.

– Как это – «на коленке»?

– Из подручных средств. Из этого комбайна, например.