– Кому ж, если не танграм?

– Известно кому… Атсинбирг везде не живет! Подходящих мест не так уж много.

– Как это – не везде? – удивился Дар.

– Спроси у Ху-махо. А я просто знаю, что не может. – Куаргир широко зевнул. – Укромы на земле не валяются. Чтобы расти, Атсинбирг должна найти себе подходящее место.

– Разве трава может сама ходить?

– Тангры – это ноги и глаза Атсинбирг. – Кх'отр приоткрыл один глаз и покосился на Дара. – Когда такой укром найдется, тангр почувствует. И следующее, что произойдет, – там очень скоро окажутся корни его рода. Поверь мне.

– Ты хоть раз это чувствовал?

– Я бы тогда не с тобой тут разговаривал, а хозяйничал в своем городе! – жесткий взгляд Куаргира то и дело возвращался к далекому перевалу.

– Так если Атсинбирг не везде может укорениться, то места ее жизни должны быть довольно ограниченны.

– Именно. Поэтому кланы и дерутся за свои города до последнего мужчины.

– Да уж… – сказал Дар. – Я уже видел, как дымится Царакклан в Изир-доре. Так что представляю себе.

– Не совсем, – поморщился Каургир. – До разрушения корня там было еще далеко. Годы, если не десятилетия, пройдут, прежде чем земля полностью освободится. А может, и больше. На зажитое трава не сядет.

– «Зажитое»?

– Когда корни глубоко уходят в землю, как их достанешь? Они еще живые. Надо ждать.

– А трава не восстановится?

– Если рядом нет живых тангров, Атсинбирг не выживает. Тупое дерево выживет, сорняк выживет. Умная Атсинбирг умрет. Она нуждается в тангре, чтобы жить!

Дар почувствовал интерес, такие подробности были ему неизвестны.

– И как долго цнбр выживет без тангра?

– Это зависит, – снова скривил лицо Куаргир, – сколько у нее запасено того, что она берет от тангров.

– А она берет что-то от тангров? – удивился Дар.