За разбитым стеклом – двор. Тот самый, который нам не удалось пересечь. Автоматчиков-зомби теперь не видно. Деревья, клумбы, детская площадка. И тёмный силуэт дома. Кажется, его ещё больше затянуло пеленой…
Мой дом?
Обернулся к Лери:
– Почему именно я?
– В городе есть и другие точки…
– У Инютина и Крота – тоже?
– Да. У всех выживших. Но твоя флуктуация – максимальная. Я уверена, ты пришёл бы в город – рано или поздно. Это, как зов. Как голос внутри тебя…
– «Флуктуация»? – резко перебил я.
– Отклонение потенциала спинорного поля. Есть ещё куча терминов. Нет смысла о них говорить… Знаешь, что удерживает
– Им и здесь неплохо, – хмуро вставил Султан, – Там, за периметром – своя нечисть. На фига им конкуренция?…
Лери качнула головой. Моё лицо отразилось в её зрачках:
– Людям кажется: миром правит грубая сила. Власть, оружие, деньги…
– А разве не так?
– Иногда то, что внутри нас – всё, что живёт в нашей памяти – куда сильнее.
– Отлично сказано. Только одна ма-аленькая проблемка. Я ни хрена не помню!
Повисла тишина. Мы с Лери смотрели друг на друга. А остальные ждали, словно боялись нас потревожить. Лишь Инютин в соседней комнате как-то странно ёрзал. Наконец не выдержал:
– По моему, там этот…
– Кто? – удивился бригадир и осторожно переместился к позиции Инютина.