Сегодня под утро мне опять это приснилось. И как всегда, осталось удивительное чувство – трудно передаваемое словами. Покой, надежда. Мягкое прикосновение чего-то тёплого…

Когда вошёл Алан, всё исчезло. И теперь я пытался вспомнить то чувство. Идиотское занятие для почти тридцатилетнего отброса, у которого впереди ничего не будет…

– Здравствуй, Денис.

Я вздрогнул и открыл глаза.

Передо мной стоял отец.

Мы молча смотрим друг на друга. Целую вечность. Но скорее всего – долю мгновенья.

Я успеваю в мельчайших подробностях разглядеть его бороду – вероятно фальшивую. Тёмные очки в тонкой серебряной оправе. Костюм от «версаччи». И лёгкий кейс в правой руке. Всё, что вместе составляет заурядный образ среднеевропейского бизнесмена…

А ещё с болезненной ясностью понимаю, зачем я понадобился Алану – целый и относительно невредимый. И кому эти твари звонили от моего имени…

Отчаяние подкатывает к горлу. Вырывается сдавленным хрипом. Я роняю стаканчик с минералкой. Зажимаю моби-браслет рукой и шепчу:

– Уходи! Это ловушка!

Уже поздно. Они слышали его голос. И конечно, в холле есть люди Алана. Но по-другому я не могу.

– Уходи! – твержу, как заклинание.

Почему он стоит? Крикнуть, первым броситься к выходу? Что ещё я успею, прежде чем взорвётся браслет?

Глухой звук – как от падающего тела. Я резко поворачиваю голову.

И правда, толстяк упал с соседней скамейки. Да так остался лежать – с зажатым с пальцах бутербродом. Его спутница вяло откинулась на подлокотник. Из накренившейся бутылки льётся кока-кола – ей на джинсы. Но девушка даже не шелохнётся.

Странное творится не только на ближней скамейке.

Везде вокруг памятника, люди медленно оседают – будто сморенные крепким сном. Продавец хот-догов ложится на прилавок, роняя сосиску. Ловкий терьер подхватывает её. И валится, сжимая добычу в зубах – рядом с хозяйкой.