Неожиданно он осекся, побледнел и оглянулся по сторонам. Дворик был немноголюден в этот утренний час – лишь в дальнем его конце лазили в песочнице ребятишки и прогуливались мамаши с колясками. Однако, Лубенчиков изменился в лице и продолжил сугубо конспиративным шепотом:
– Если все выгорит – мы озолотимся. Надо две штуки баксов.
– Ага, – устало кивнул Капустин, – Что за дело? Большая партия презервативов для оленеводов Ямало-Ненецкого округа?
– Бери выше, Димыч, – просиял Васька белозубой улыбкой.
– Ну, тогда, наверно… партия уцененных золотых самородков? – вставил я.
Улыбка Лубенчикова слегка притухла.
– Нет? – Дима равнодушно зевнул, – А, догадываюсь… Компания «Де Бирс» продает по дешевке списанные бриллианты?
Васькина улыбка окончательно погасла:
– Кончайте издеваться! Я ведь не шучу. Вы ведь меня знаете!
– Ага, – хмыкнул Капустин, –
Дима снова широко зевнул и зажмурился.
Я его прекрасно понимал. Хотя здоровые молодые организмы уже успели справиться с легким похмельным синдромом, размышлять о делах совершенно не хотелось. Настроение у нас еще было каникулярное. Всего лишь позавчера вернулись из Крыма: две недели в палатке на берегу, южное солнце, теплое море, симпатичные девочки… Подумать только, всего пару дней назад не было этого огромного душного, пыльного города. Была ярко-синяя, голубая, зеленовато-перламутровая гладь до самого горизонта, ветер с привкусом морской соли, нагретые щедрым солнцем скалы, кристально чистая родниковая вода без малейшего намека на хлорку… Два дня, всего два дня назад… А Васька уже успел влезть в очередную авантюру.
Лубенчиков склонился над скамейкой, притянул нас поближе могучими ручищами и что-то горячо зашептал.
– Чего-чего?
Васька повторил, ухмыляясь и в этот раз мы всё разобрали вполне отчетливо. Переглянулись и внимательно на него посмотрели. Дима озабоченно приподнял бровь и на всякий случай попробовал ладонью васькин лоб:
– У тебя жар? Или может белая горячка после вчерашнего?
Я покачал головой:
– Да, Васёк, всё было. Но такого… ещё нет.
Лубенчиков засмеялся: