И словно услышав ее немой вопрос, один из солдат спросил:
– Как же вам удалось переманить робота на свою сторону?
– Думаешь, мы совсем дикари, неверный?!
Амели узнала ненавистный голос эмира и стала осторожно передвигаться так, чтобы увидеть его, для чего пришлось выйти из тени, но ее по-прежнему не замечали.
– Нет, мы не дикари… мои программисты перепрограммировали его на порядок лучше. Ему даже не нужны опознавательные знаки, штрихкоды и прочая мура, чтобы видеть, где свой, а где чужой.
– Действительно, гораздо удобнее. Пожалуй, ваши программисты лучше…
Амели встретилась глазами с одним из солдат, это был тот самый лейтенант Камышов. Его губы что-то прошептали, но она никак не могла понять, что именно он хочет ей сказать.
«Стреляй», – наконец-то прочитала она.
«Стрелять?» – также беззвучно переспросила Амели Стоун.
«Да, стреляй…»
91
91
Роман лихорадочно думал, что бы предпринять, поскольку было ясно, скоро его в лучшем случае четвертуют, про худший случай думать даже не хотелось. Но и на безрассудный поступок вроде затяжного прыжка к оружию он тоже готов не был, так как понимал, что не успеет, потому и задал вопрос про «янычара», чтобы хоть как-то потянуть время, а там, глядишь, что-нибудь да срастется. Либо охрана допустит ошибку, либо сам эмир спустится, чтобы лично попинать пленников, и тогда его можно будет достать, пусть и ценой своей жизни.
– Действительно, гораздо удобнее. Пожалуй, ваши программисты лучше…
На последнем слове Камышов подавился, он не поверил своим глазам, увидев Амели, словно привидение, вышедшую из тьмы коридора. Худая, как скелет, бледная, но с оружием в руках и с пальцем на спусковом крючке.
– Стреляй, – одними губами шептал Роман, буравя Амели взглядом, словно гипнотизируя ее, чтобы она поняла его лучше.
Непорядок заметил и эмир.
– Эй, ты чего, с катушек слетел, неверный?… – спросил он.
– Стреляй, – продолжал шептать лейтенант, не обращая внимания на Аль Хусейна, хотя он отлично понимал, что время катастрофически тает и сейчас возможную спасительницу заметят.
«Стрелять?»