В конце концов я даже не стал распаковывать вещи и, сбросив с себя дорожную одежду прямо на огромную, всю в белопенном кружеве кровать, поспешил в душ. Хозяева наши – вампиры, конечно, любезные, но все же не стоит никогда давать повод для раздражения.

Из душа я вышел уже в более приличном настроении. Как я и предположил, ванная комната здесь оказалась по первому классу. Ионно-воздушное полотенце почти моментально, но мягко высушило мою кожу и волосы. Надо было поторапливаться.

Смокинги, по настоянию Стаковски, все взяли с собой. Я оказался третьим по скорости одевания. Первым, конечно же, был Джонас, – сказывалась военная выучка. Вторым сам Оскар. Ну а я слишком много времени уделил выбору парфюма, представленного на столике в ванной. И самым последним появился Кайто, выходящий из дверей и все еще увязывающий в хвост свои роскошные волосы. Свои я просто высушил и расчесал. Мне отчетливо показалось, что все тут как будто пропитано ностальгией по былым временам, а значит, и мои длинные патлы в вольном беспорядке будут, как нельзя лучше подходить к обстановке. Этакий цивилизованный варвар. Кайто, увидев меня, насмешливо фыркнул.

И в этот момент в дверь постучали.

Оскар оглядел нас, как армию перед боем, и улыбнулся. Я уже знал, что впускать на нашу территорию вампиров он не собирается.

– Сейчас выходим, – откликнулся он и открыл дверь.

За порогом, конечно же, ждал Борис. И я опять едва удержался, чтобы не присвистнуть. Он, конечно же, успел переодеться. Но во что?! Кружева, бархат, сверкающие камни драгоценностей. Напудренные волосы, уложены идеальными локонами – XVIII век, отличная реконструкция. Мы с Джонасом недоуменно переглянулись. Надеюсь, нас не заставят работать в такой одежде? Хотя кто их знает, что они могут придумать и как у них тут принято?

Оскар шагнул за дверь, и мы потянулись за ним.

На этот раз нас вежливо не стали загонять в лифт, а дали самостоятельно спуститься по лестнице. Но лучше бы мы ехали в лифте.

О, этот благородных тонов ковер под ногами. О, эти длинные лестницы, переходы и прочие архитектурные излишества. Меня начал раздражать даже мягкий здешний свет. Зато всем остальным было, похоже, хорошо. Их же в детстве не достала до зеленых свиней вся эта чопорность, роскошь и прочий ordnung. И мне скрепя сердце пришлось изображать из себя любителя подобного антуража.

«Да, Борис, эта лепнина восхитительна. Что вы говорите, привнесенный элемент? А так и не скажешь. Конечно, я понимаю. Светильники чудесны. Конечно, заметно, что все разные, хоть и прекрасно подобраны. Да и ковер в тон. И панели. Что вы говорите? Не может быть. Сколько лет и труда…»