Небольшая, я бы даже сказал, маленькая круглая зала с низким потолком, состоящим из узких серебряных пластин, уложенных веером.

– Видимо, так они поднимают это, когда надо, – прошептал Кай, присоединяясь ко мне на видеоканале.

– Может быть. Но сейчас нам нужно, чтобы поднимать было нечего, – мрачно заметил я.

Пол, выложенный цветной мозаикой. Какие-то символы, узоры, растения.

– Это из Каббалы, Март, – поспешил просветить меня Джонас. Его напряжение по менталу тихо звенело.

Оскар дошел до центра залы, обозначенного не только особым расположением рисунка на полу, но еще и небольшой расписной колонной, высотой где-то по пояс. Колонна была черная, с квадратной площадкой наверху, покрытая густыми золотыми письменами. Прозрачный округлый колпак закрывал площадку сверху. Под ним был виден только молочный туман, пронизанный едва заметным розоватым свечением.

– Колонна эта тоже твоя Каббала?

Невинно осведомился я, наблюдая, как Оскар хмурится, что-то пытаясь понять или решить.

– Да, – коротко подтвердил Джонас и уточнил: – И она не моя. Я католик, если ты еще не забыл.

– Как же…

Продолжить фразу мне не дали.

Оскар решительно откинул колпак и, запустив руку в не спешащий рассеиваться туман, выдернул оттуда наш заказ.

Это был самый обалденно красивый рубин, какой я когда-либо видел. Рубин, в котором переливалось жидкое пламя пополам с кровью, – больше мне не с чем это сравнить. Как в детской сказке. Только там было все гораздо проще.