Когда мы выходили, лорд Грюндер сказал мне:

– Леди некст Викен, поймите меня правильно, будет лучше, если вы… будете больше молчать.

– Я поняла вас, лорд Грюндер, – ответила я с сарказмом. – Не вякать без команды.

Грюндер слегка опешил.

– А она точно выкормыш Синоби, а не леди Шур? – спросил Осе.

– Она дочь своего отца, – без тени шутки ответил Синоби, да так, что настроение пикироваться у всех пропало.

– Леди, вы могли бы избрать ту же линию поведения, что и на Совете, когда заключался ваш контракт? – спросил Ларин.

– Конечно, лорд Ларин. Я вас поняла и не подведу.

Когда мы наконец прибыли в посольский центр, все ушли мыслями к предстоящим переговорам, я была серьезна и настроилась молчать.

Наши собеседники оказались, как бы это сказать, неоднородными. Старшим был какой-то военный высоких чинов, желчный старик. Хотя, наверное, ему было около пятидесяти, но полная седина и смесь недовольства и сарказма прописавшаяся на лице старили его, несмотря на то, что он был поджар и мускулист. Еще двое, средних лет и средней внешности, чем-то неуловимо напоминали отца – советники по особым поручениям, а попросту разведчики. Мне подумалось, что серая внешность скорее демаскирует их профессию, чем служит прикрытием. Четвертый – очень молодой, лет под двадцать парень, симпатичный, светловолосый, наверняка из «золотой молодежи», уж очень уверен в себе и доволен жизнью, которая его никогда серьезно не била. Вот ведь, когда это я своих ровесников стала считать «очень молодыми»? Старуха нашлась… И еще один, лет двадцати пяти, некрасивый, с широким веснушчатым лицом – скорей всего, секретарь.

Итак, их пятеро, нас шестеро.

Раскланялись, представились, причем лорд Ларин озвучил только мое имя, без рода занятий и должности. Хотя я по прежнему оставалась военным советником Синто на Дезерте, но в данной ситуации это малоинтересно. Старший – генерал Кахадзе бросил на меня неприязненный взгляд и больше не смотрел. Замечательно, у меня появилась возможность присмотреться к советникам, они тоже изучали нас всех. Молодой оказался подполковником, что подтвердило версию о «золотой молодежи» и внимания я ему больше не уделяла, вряд ли его мнение много значит.

Сначала завели разговор о том, что хотели бы получить русы за свою помощь. Они назвали чисто символическую плату – ознакомление с некоторыми медицинскими разработками и с материалами по «дельфинам» и «рыбакам». Поскольку мы не заключали с Тропезом договора о сохранении монополии на производство «дельфинов», то легко согласились.

– А как вообще пришла идея жертвовать кораблями и частично людьми? – поинтересовался советник Лепехин.