– Я понимаю, что это абсолютно не мое дело, и я не имею права спрашивать что-либо, но… Лана Алани ждет ребенка?

Хм… Ревность? Почему бы нет.

– Я б так не сказала – ответила я – У нее будет инорожденный ребенок.

– От Исента?

Я сделала усилие над собой, чтобы не скривиться, коммерсанты не стесняются употреблять имена, этакий вызов традициям.

– Да, будет девочка Алани-Викен.

– Девочка? – ревниво переспросила она.

– Ну да, сын ведь есть уже, – ответила я, не понимая, чего она взъелась.

– У меня тоже будет девочка – Исента-Хелен Тобин-Викен.

– Это было естественное зачатие? – спросила я.

– Нет, – погрустнев, ответила Хелен-Инга, – твой отец не молод, и слишком долго жил на той помойке, Деправити, и слишком много летал.

Это прозвучало как обвинение, я сидела, не зная, как реагировать.

– Я люблю его. Я понимаю, что это моя проблема, что я полюбила человека, которому не нужна, но не могу перестать любить его.

– Почему ты думаешь, что не нужна ему? – осторожно спросила я.

– Он пропал тогда, после бала. Сказал, что улетает, не сказал куда. Я узнаю, что он недавно вернулся… Но со мной не связался даже по браслету.

Я сидела, тихо приходя в себя. Теперь я понимаю, почему послы, безопасники и прочие госслужащие роднятся между собой, избегая семей коммерсантов. Совсем другой взгляд на все.

– Во-первых, он никогда не говорит, куда и насколько летит; во-вторых, он пробыл всего пять дней, в течение которых мы успели организовать свадьбу брата и подготовиться к следующей командировке, позавчера он улетел. В-третьих, такое будет продолжаться постоянно, и в обозримом будущем надежды на то, что он осядет на Синто, нет, – спокойно сказала я.

Хелен-Инга бездумно тыкала вилочкой в половинку абрикоса.

– Ты считаешь меня эгоистичной и недалекой? – не поднимая глаз, спросила она.

Я взяла ее за руку.