— Джентльмены, если у вас есть замечания, давайте их послушаем. Я хочу, чтобы на завтрашнем заседании кабинета мы выступали единым фронтом и каждый из вас должен быть готов ответить на вопросы. Не нужно говорить, как важно для нас, чтобы они это приняли.

Все закивали.

— И еще одно, — сказал Фалькенберг. — Главстаршина!

— Сэр!

— Как только кабинет одобрит план, в полку должна быть установлена нормальная дисциплина.

— Сэр.

— Сообщите об этом всем. Передайте 42-му, что отныне с новобранцами и ветеранами будут обращаться одинаково, и первый же, кто причинит мне беспокойство, пожалеет, что родился на свет.

— Сэр! — Кальвин счастливо улыбался. Последние месяцы всем дались нелегко. Но теперь, слава Богу, полковник снова берет все в свои руки. Солдаты подраспустились, но он скоро приведет их в норму. Пора снимать маски, и Кальвин был рад этому.

X

X

Хор голосов пятидесяти тысяч человек, кричащих в унисон, может быть ужасен. Он вызывает страх на уровне подсознания, вызывает панику, которая родилась раньше атомной бомбы и всех достижений технологии. Этот водоворот звуков свидетельствует о неудержимой, неконтролируемой силе.

Все во дворце вслушивались в крик толпы. Правительственные чиновники внешне оставались спокойны, но передвигались незаметно и говорили негромко — или без всякой причины начинали кричать. Дворец был полон безымянным страхом.

Заседание кабинета началось на рассвете и продолжалось до позднего утра. Оно все длилось, но ничего не решало. Незадолго до полудня вице-президент Брэдфорд встал со своего места за столом совета, гневно кривя губы. Дрожащим пальцем он указал на Джорджа Хамнера.

— Это ваша вина! — кричал Брэдфорд. — Теперь и техники требуют новой конституции, а вы их контролируете. Я всегда говорил, что вы предаете Прогрессивную партию!

— Джентльмены, прошу вас! — вмешался президент Будро. В голосе его звучала бесконечная усталость. — Послушайте, такие выражения…

— Предаю? — спросил Хамнер. — Если бы ваши проклятые чиновники уделяли хоть немного внимания техникам, этого не случилось бы. За три месяца вы умудрились превратить техников из стойких сторонников партии в союзников мятежников, вопреки всему, что я делал.

— Нам нужно сильное правительство, — сказал Брэдфорд. Говорил он презрительно, и на лицо его вернулась самоуверенная улыбка.

Джордж Хамнер отчаянным усилием обуздал гнев.

— Ничего у вас не выйдет. Вы обращались с моими техниками, как со скотом, заставляли работать дополнительное время без оплаты, а когда они начали протестовать, послали своих проклятых солдат. Моему человеку стоило жизни появление полиции.